Основы искусства святости, том 1

Крайнее помрачение ума, называемое в науке атеизмом, а в Свящ. Писании безумием (Пс. 13, 1), в своем чистом виде, в абстрактном философском смысле, едва ли и существует. Атеистами не родятся, а делаются ими, притом сознательно, впоследствии. Как показывает опыт, это происходит на почве гордости и похоти. Когда безбожник «слышать о Боге не хочет», то не потому волнуется, что идея о Боге органически ему неприемлема и несродна, а потому что она нарушает и тревожит его страсти. В силу этого он и отрицает Бога. Если бы четыре правила арифметики представляли не способы, как посредством сложения, вычитания, умножения и деления можно производить счисление внешних предметов, а доказывали бы наличие грехов и сколько у кого страстей и как нехорошо иметь их, то и эти правила ни для кого не были бы убедительны. И чем больше человек волнуется, когда сталкивается с религиозными проявлениями, или, наоборот, старается отвернуться, как бы не видя, замять их для себя, тем более это показывает, что он очень хорошо понимает, что эти последние не «пустое место». Ничего нет удивительного в том, что мало или много людей отрицают Бога и говорят, что без Него жить легче, — конечно, им легче, раз религия учит не потакать своим страстям, — но чтобы любой неверующий человек ни разу во всю свою жизнь не имел бы ни одного случая, в котором он мог бы заметить Промысел Божий, это было бы удивительно. Но это, конечно, невозможно. Всем известно, что таких случаев — «необъяснимых», «непонятных», «странных», «чудесных» (некоторые, хотя и с иронией, но осмеливаются употреблять эти выражения) — у каждого человека в жизни достаточно для того, чтобы возбудилась в нем вера. А что он пытается объяснить это естественным образом, «случайностью »

-35-

(как будто это понятнее!), «галлюцинацией», «самовнушением», — это уже другое дело, дело его свободной воли. Хочет (быть с Богом) человек — спасается, не хочет — погибает... Христианство тем и ценно, тем и прекрасно, что даровало человеку эту свободную волю, за которую, впрочем, после его смерти с него потребуют отчет...

И у этих людей есть если не Бог, то свои боги, и если не безобразные идолы, которым, как у дикарей, губы салом мажут, то другие, в форме изящных произведений искусства, шедевров живописи, скульптуры. Свой и рай есть в виде «волшебного» мира звуков (музыка) и «неземного» царства грез и символов поэзии... Все, как у нас, и никуда не уйти от этого, только все в извращенном, искалеченном виде. Не веруют люди только в Живого, Личного, Христианского Бога, не принимают только Его. Но другого - примут... (Ин. 5, 43-44 = 2 Фес. 2, 4.)

Вопрос об атеизме настолько остро переживается в паше время, что на нем следует остановиться подольше. Постоянно можно слышать такие сентенции доморощенных философов из деревенских парней, которые, не слыхав даже имен Фейербаха, Прудона и других новейших богохульников, однако, стараются передать (по-своему) их идеи:

«Што человек, што собака — все едино... Подохнут, одна падаль останется. Нет Бога. Какой там Бог. Его нетути... Ноньче только дураки в Бога верят... Никакого Бога, никакой Божией Матери нету. Ешь, пей, гуляй с девками всласть, вот и все, братцы...»⁶.

Нечего поэтому удивляться, что такое растление духа и распущенность тела вызывают соответствующую реакцию в виде полного отвращения к жизни и искания смерти как единственной избавительницы от окружающей зловонной, беспросветной действительности. Жизнь и литература каждый день дают нам богатые тому примеры: первая - в хронике самоубийств, а последняя - в полных отчаяния стихах современных поэтов-пессимистов.

Так жить нельзя! В разумности притворной С тоской в душе,

... без веры животворной,

Так дальше жить нельзя!..

-36- пишет один. Или:

О, помолись за меня скорей!

Я не могу... молиться, не умею...

Отрады нет ни в чем.

...Та связь незримая, которой человек Был связан с вечностью,

Увы, порвалась вдруг!

...И стала жизнь обманчивой химерой,

Отрады нет ни в чем...

Или еще:

у

Я умереть хочу! Мне душно, я устал!..

Если жизнь и литература дают нам такие отрицательные явления, то, естественно, возникают вопросы: есть ли это явление, то есть неверие, чисто случайное, кратковременное, или оно насчитывает за собою известную давность и обладает некоторою устойчивостью? И есть ли это явление необходимое, от которого разумному, сознательному человеку нет сил избавиться? К сожалению, история отвечает на первый вопрос утвердительно, но зато, к радости, богословие на второй вопрос отзывается отрицательно.

g

Но вскроем сперва самое понятие атеизм: что он такое? С первого раза, если обратиться к филологии, понятие это как будто кажется очень простым. Атеизм (от греч. а — «не» ©ео<; — «Бог») значит «безбожие». Но если мы проследим, хотя

9

кратко, историю сего термина, то увидим, что, как по своему смыслу , так и по

употреблению¹⁰, он никогда не имел постоянного и определенного значения.

Так, апостол Павел называет в Еф. 2, 12 атеистами, или безбожниками, всех