Основы искусства святости, том 3

Но пора уже мне привести какое-либо и святоотеческое положение относительно сущности и ценности земного искусства или красоты в защиту и подкрепление своих взглядов. Прекрасное и наглядное изображение того, что есть на самом деле земная красота, дает св. Иоанн Златоуст⁵⁶. «Любитель телесной красоты — о ф^оого^то?;, — говорит он, — до безумия пристрастившийся к благовидной девице, если умом не захочет узнать безобразие — то ei5e%Ge? — телесного существа, то увидит это собственными глазами. Много было девиц, столь же цветущих красотою или еще несравненно прекраснее, нежели любимая им, которые после смерти своей через один или два дня представляли из себя зловоние, гной и гнилость червей — SuoroSiav napeo%ov Kai i%ropa Kai onneSova oKro^nKrov. Подумай же, какую ты любишь красоту — KaHo? фй^?; — и каким прельщаешься пригожеством? ...Для того-то тотчас и истлевает тело, чтобы ты мог видеть в наготе красоту души — yu^vov тп? yu%n? то KaHo?;. В самом деле, если она такую красоту — KaHou?; — и такую живость дает телу, то как она прекрасна должна быть сама в себе? Если она поддерживает столь безобразное и отвратительное тело, то тем более может поддержать саму себя. Не в теле красота — ou yap то orojxa eon то KaXov, - но красота тела зависит от того образования и цвета, который отпечатлевает душа в существе его. Итак, люби душу, которая сообщает телу такое благообразие».

А вот как на деле прилагают к себе эти слова те, кто истинно желают спасения. Пример беру из того же древнего времени.

Был один подвижник в скиту. Враг приводил ему на память одну женщину, весьма красивую собой, и сильно возмущал его. По смотрению же Божьему,

пришел в скит другой брат из Египта. Он между разговором сказал, что умерла жена такого-то. А это была та самая женщина, которою возмущался брат. Услышав об этом, брат взял ночью свой хитон и пошел в Египет; открыл гроб умершей, отер хитоном гниющий труп ее и возвратился с ним в свою келью; положив этот смрад возле себя и сражаясь с помыс--92-

лом, говорил: «Вот предмет, к которому ты имеешь похоть, — он пред тобою, насыщайся!» Таким образом он мучил себя этим смрадом, доколе не кончилась его борьба⁵⁷.

После всего этого спрашивается, какое же искусство полезно и на что оно годится? Оскар Уайльд в предисловии к «Портрету Дориана Грея» отвечает:

- Ни на что. Всякое искусство совершенно бесполезно.

Я не скажу, конечно, о нем так резко, потому что всякую вещь можно обратить на пользу, но и не постесняюсь сказать, что польза его относительная. Но, скажут, Бог человеку дал талант, и не развивать его — не значит ли зарывать его в землю (Мф. 25, 25)? — Безусловно. Но как развивать? В том-то и дело, что мы расходимся с церковным учением в понимании слов Христа.

«Кто какой бы то ни было дар Божий бережет для собственного наслаждения [наше «искусство для искусства», труд ради честолюбия, славы, положения в

58

обществе, денег], — говорит св. Василий Великий , — а не делает другим благодеяния, тот осуждается как скрывший талант».

Если же кто станет возражать и говорить, что истинные художники потому и работают, что желают принести пользу людям, а все остальное является естественным следствием благодарности общества, принимаемой этими художниками по немощи человеческой, то скажу, что весь грех-то и заключается в том, что они эту самую «пользу» понимают по-своему, ложно. Ведь язык художников и язык Евангелия совпадают лишь внешним образом — в употреблении одних и тех же слов. А смысл, какой вкладывается в них, до того отличается от евангельского, что от христианства в нем ничего не осталось. И потому то, что Слово Божие называет вредом, люди теперь принимают за пользу, и наоборот. В этом и сам Господь чрез Своего апостола их обличает: «Прелюбодеи и прелюбодейцы! Не знаете ли, что дружба (п фгХга — "любы")⁵⁹ с миром есть вражда — е%0ра против Бога! Итак, кто хочет быть другом — фгХо<;, — миру, тот становится врагом — е%0ро<;; — Богу» (Иак. 4, 4).

Так и здесь, в чем должна заключаться польза от искусства? В том, чтобы приводить людей ко Христу, в Церковь, к очищению от страстей, к освобождению от пристрастия к самому искусству. Искусство должно наглядно изображать чистейшие истины христианства и приводить человека к плачу о своих грехах. Поэтому оно должно существовать -93-

только для немощных душою. Пока человек не может непосредственно созерцать Божественную Красоту, оно должно ему напоминать о Ней, видимой здесь, на земле, как чрез закопченное стекло. Но после того как человек познает всю суету мира, он должен тут же отбросить искусство как лишнее, мешающее ему на пути к Богу. Так подвижники и делают. Но надо, чтобы и миряне поступали подобным образом, по крайней мере нудили себя к этому. И из того, что и при настоящем отрицательном направлении искусства некоторые пользу от

него получают, нельзя выводить мнение о его правильности. Сильный человек ото всего получит пользу, даже и от вида безнравственных вещей. Но нужно заботиться не о сильных, а обо всех других, немощных. Ведь и апостол сказал: