Основы ксенологии. Сигнал бедствия

Выше? Тут же одни острые изогнутые каменные шипы! Пока я в ужасе осматривался в поисках подходящего уступа, капитан уже карабкался по скале. Челнок слегка качнуло и он хвостом мазнул по ближайшему острому камню. На нем в миг выступили желтые капли и, попав на обшивку, запузырились, разъедая ее. Я еле удержался, чтобы не крикнуть: “Марк, осторожнее!”. Мешать пилоту своими эмоциональными выкриками – последнее, что бы я хотел сейчас сделать. Я стиснул зубы и полез за капитаном. Камень, на наше счастье, был совсем не гладким. Карабкаться было нетрудно, вот только углы, под которыми росли эти шипы, были уж очень крутыми. Вершины скал делились на множество отростков, подобно кристаллам, которые я в детстве выращивал в стакане на подоконнике по заданию учителя химии. Карабкаться по ним становилось все труднее. В какой-то момент я застрял, провалившись ногой между двух каменных отростков. Я шевелил ногой, пытаясь вытянуть ее из плена. Я все это время как будто кожей чувствовал, как уходит время, в которое Марк еще может держать на весу многотонную махину. Я уже было отчаялся, но меня вдруг что-то потянуло наверх. Зайцев тянул меня за крепления скафандра на спине. Я отчаянно задергал ногой, и она с трудом высвободилась, отломив кусок камня.

Челнок висел практически прямо над нами, впереди в нескольких метрах болтался конец веревочной лестницы. Зайцев повернулся ко мне и произнес то, что уже крутилось в моей голове:

– Надо прыгать.

– Тут далеко, – все внутри меня сопротивлялось этому плану, но я все же понимал, что другого выхода нет.

– Ген, Геннадий! – капитан крайне редко обращался ко мне этим именем, и каждый раз это был очень весомый повод. – Помни о гравитации. Твой мозг упорно подстраивает реалии любого окружения под привычные тебе. Здесь законы совсем другие. Ты легче, ты быстрее, ты допрыгнешь.

Он хлопнул меня по плечу, как бы ободряя и подталкивая вперед. Ну что ж. Надо прыгать – будем прыгать.

Проигнорировав предательски екнувшее сердце, я постарался заглушить мысли о последствиях в случае неудачи. Прикинул расстояние, перенес вес на левую ногу, оттолкнулся и прыгнул вперед. Инерция понесла меня вперед, но я в то же время неумолимо падал. В тот момент я ни о чем не думал. Не было никакого “жизнь пронеслась перед глазами”. Я смотрел на веревку и тянулся к ней всем своим телом и разумом. И лишь одна мысль звенела где-то на краю сознания: “Только бы не промахнуться”.

И я не промахнулся! Одной рукой зацепился за веревку и тут же подтянул себя к ней, перехватывая второй рукой. В шлеме раздался одобрительный возглас капитана, и я понял, что он тоже все это время молчал – не мешал, не говорил под руку.

– Давай, Женя! Я поймаю тебя, если что, – сказал я Зайцеву и, зацепившись ногами, накрутил на руку часть веревки, для более прочного сцепления.

Челнок потряхивало, и я боялся, что Марк не справится с управлением, и наспех починенную посудину тряхнет в ненужный момент, но капитан не стал мешкать и прыгнул. Я понял по его траектории, что он летит мимо. Самое страшное что может случиться в критической ситуации, это если тебя поглотит паника. Но мне паниковать было просто катастрофически некогда. Я дернулся вместе с лестницей в сторону летящего капитана, пытаясь своим телом раскачать висящую из челнока конструкцию. Мне удалось сократить расстояние и я протянул Зайцеву обе руки, за которые он смог зацепиться в последний момент. Я подтянул капитана к лестнице и практически крикнул по радиосвязи:

– Марк, поднимай!

Челнок аккуратно вылетел из поля астероида и лебедка, сматывая канат, потащила нас наверх.

Уж насколько мне осточертел и наш корабль, и челноки, на которых мы ежедневно делали вылеты в ходе нашей трехлетней работы, но я так рад был видеть знакомый интерьер. Без шипов и кислоты.

Пока я валялся у шлюза, радуясь, что все еще жив, капитан направился прямиком к Руссо.

– Погоди отчаливать, – откидывая шлем на спину, сказал Зайцев Марку. – Давай облетим по орбите астероид, поищем источник сигнала. Что-то же его все-таки передает.

Я поднялся, подошел к членам своей команды и также отстегнул застежку шлема. Убрал его за спину и с удовольствием и облегчением вдохнул рециркулируемый воздух челнока. Все-таки так мне гораздо спокойнее, когда нет напряженного ожидания, что воздух может скоро закончиться.

Руссо послушно направил челнок на облет летящей глыбы. Астероид все-таки был очень красив, если подобное можно сказать о куске камня. Это его переливающееся поле, которое то успокаивалось, то начинало ритмично двигаться, как будто исполняло некий загадочный танец. С поверхности рисунок движений плохо угадывался, а вот с орбиты хорошо было видно и можно было даже поймать ритм. Три коротких рывка, потом три медленных завихрения, потом…

– Ребята! – я аж задохнулся от пришедшего осознания. – Сигнал!

Я указал на поле астероида, мычал, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы объяснить, что я понял. Наконец, я выдал:

– Астероид сам подает сигнал. Следите за полем!

Капитан все понял сразу.