Особь

– Мне кажется, что в условиях среднеазиатской жары, то есть привычного ареала распространения популяции, это оптимальный вариант для их комфортного существования. С другой аортой, подозреваю, Rattus Pushtunus и не выжила бы вообще. Любое живое существо рано или поздно приспосабливается к конкретным климатическим условиям. Неприспособившиеся вымирают. Эволюционная теория Дарвина, наверняка помнишь. Летом, когда температура у нас зашкаливала за тридцать, эти твари чувствовали себя очень уверенно. Но, попав в непривычно холодные условия, они наверняка вымрут. Как теперь: мгновенные тромбы, остановка сердечной мышцы и смерть.

– Значит, все-таки холод… – произнесла Лида.

– Скоро зима, – по размышлении отозвался Мефодий Николаевич и тут же понял: это – контрапункт, своеобразная точка отсчета.

В зыбкости рассуждений, в расплывчатости гипотез, в мутной воде страха и безысходности теперь ощущалось твердое дно научного факта, могущего стать спасением для всего Южного округа. Однако предстояло провести не один десяток опытов, заполнить сотни страниц лабораторного журнала, чтобы стопроцентно убедиться в своей правоте.

– У нас еще есть одна взрослая особь и пятеро детенышей, – напомнила лаборантка несмело.

– …и детеныши эти через несколько недель станут взрослыми и способными к самовоспроизводству, – Суровцев вновь припал к визиру микроскопа. – Тут, конечно, работы и работы…

– Хочешь сказать, что…

– Что у нас всех появился шанс. Правда, очень маленький, скорее – микроскопический. Но это все-таки лучше, чем ничего…

В дверь осторожно постучали.

– Войдите! – не оборачиваясь, бросил Суровцев.

Начальник милицейской охраны – огромный гориллоид с неестественно длинными руками и узкой щелью вместо рта – старался выглядеть предельно вежливым с Мефодием Николаевичем. Дежурство в Центральном зоопарке считалось необычайно козырным местом: никаких патрулирований улиц, минимальные шансы быть убитым маньяками, ежедневный продуктовый паек…

– Мефодий Николаевич, мы тут с вами недавно насчет бронетранспортера говорили, для Лидии Александровны, – молвил он. – На этой неделе не сможем, у нас опять лимиты на горючее. Солярки совсем в обрез. Топливо лишь через две недели получим.

Лида с трудом подавила безотчетный вздох: давно запланированные поиски отца вновь откладывались. Впрочем, как всякая женщина подобного психосклада, она готовилась к худшему и уже почти смирилась с потерей папы; ведь за все это время он до сих пор ни разу не дал о себе знать.

Глава 32

– …неужели сочетание таких примитивных препаратов действительно помогает? – недоверчиво уточнил ассистент Валера у Александра Ивановича.

– Все очень просто, – готовно подтвердил тот и произнес, словно заклинание: – Снотворное. Хлордиазепоксид. Диазепам. Но надо знать точные пропорции… А также – какое именно снотворное. Иначе не поможет.

Вот уже целый час патологоанатом сидел в палате, рассказывая молодым коллегам о своем удивительном открытии. Он не утаил почти ничего, поведав и о ночном визите в Промзону, и о сознательном инфицировании вирусом агрессивности, и о чудесном исцелении от рака, и о невероятном, почти сверхъестественном омоложении организма… Правда, об убийстве главврача и кочегара крематория решил пока не рассказывать – для его учеников это было бы слишком уж сильным потрясением. Основным лейтмотивом его рассказа стало противоядие, случайно им обнаруженное.

Молодые люди внимали, не перебивая. Конечно, сперва они не верили словам о противоядии, однако прозектор был убедителен, излагал ясно и четко, и вскоре лед недоверия треснул, словно весенняя льдинка.

– Так получается, что вы теперь можете безнаказанно… убивать людей? – недоверчиво уточнил коротышка.

– Не людей, а скотов, – весомо опроверг Александр Иванович. – Говорю честно: несколько недель назад я вот этими самыми руками пристрелил спекулянтку с рынка у магазина «Рублевский». Отказала молодой матери в пачке дерьмового детского питания для больного ребенка. А до этого – здоровенного мента, пытавшегося изнасиловать маленькую девочку прямо в подъезде. И еще несколько таких же нелюдей… Кто им дал право людьми зваться? Надо же кому-то стать городским санитаром? Если не научишься гасить всех этих сволочей и маньяков спокойно, чтобы руки не дрожали, – на что ты в нашем Южном округе можешь рассчитывать? И вообще: пусть лучше я над ними поплачу, чем они надо мной.

– И… не страшно? – опасливо спросил красавчик.