Особенная

Голос и не подумал реагировать на вспышку гнева Тэлли. Так же монотонно, как раньше, он продолжал:

— Тэлли, ваш родной город часто вмешивался во внутренние дела других городов — в особенности в отношении беженцев. Мы полагаем, что вы были изменены намеренно, против вашей воли, по незнанию и посланы сюда для того, чтобы спровоцировать волнения среди иммигрантов.

Они решили, что она марионетка, а не сознательный, мыслящий агент Комиссии по чрезвычайным ситуациям. Конечно, они даже не догадывались, насколько все на самом деле сложнее.

— Тогда отпустите меня домой, — тихо сказала она, пытаясь перевести отчаяние в слезы. — Просто позвольте мне уйти. Я уйду, клянусь вам.

Она прикусила нижнюю губу. Глаза у нее отчаянно защипало, но слез, как обычно, не было.

— Мы не можем вам позволить уйти в вашей нынешней морфологической конфигурации. Вы просто слишком опасны, Тэлли.

— Вы даже себе не представляете насколько», — подумала она.

— Вы сможете покинуть Диего, если пожелаете, — добавил голос, — но не раньше, чем мы проведем ряд физических коррекций.

— Нет, — сказала Тэлли, похолодев.

Они не могли этого сделать.

— Мы не имеем права легально освободить вас, предварительно не разоружив.

— Вы не имеете права оперировать меня без моего разрешения. — Она представила себя слабой, жалкой, беспомощной… обычной. — Как насчет… информированного согласия?

— Если вы не против, мы не собираемся проводить эксперименты с целью что-либо привнести в измененный химизм вашего головного мозга. После соответствующего обучения вы сможете управлять своим поведением. Но вредоносные модификации в вашем теле будут скорректированы с помощью безопасных, апробированных хирургических методик. Информированное согласие не требуется.

Тэлли открыла рот, но с ее губ не сорвалось ни звука. Они собрались сделать ее обычным человеком, не копаясь в ее головном мозге? Просто кошмарная логика.

Ей показалось, что стены, покрытые мягкой обивкой, жадно смотрят на нее, сверкая множеством насмешливых глаз. Тэлли представила себе, как в ее тело проникают колодные хирургические инструменты и вырезают из нее все особенное.

На несколько мгновений, когда они целовались с Зейном, у нее возникло желание стать обычной. Но теперь, когда кто-то угрожал вернуть ее к занудной обыденности, мысль об этом была нестерпима.

Ей хотелось смотреть на Зейна без отвращения, прикасаться к нему, целовать его. Но она ничего не желала, если ради этого ее опять изменят против ее воли.

— Просто отпустите меня, — прошептала она.

— Боюсь, мы не можем этого сделать, Тэлли. Но когда мы закончим свою работу, вы станете такой же красивой и здоровой, как все остальные. Подумайте об этом. Здесь, в Диего, мы сможете выглядеть, как пожелаете.

— Дело не в том, как я выгляжу! — Тэлли вскочила на ноги и, подбежав к ближайшей стене, с размаха ударила по ней кулаком. Руку пронзила острая боль.

— Тэлли, пожалуйста, перестаньте.

— Не дождетесь!

Она стиснула зубы и снова упрямо ударила по стене. Если она начнет себя ранить, кому-нибудь придется открыть дверь. Вот тогда-то они и увидят, насколько она в действительности опасна.

— Тэлли, пожалуйста.

Она замахнулась и треснула еще раз. Да, она могла сломать костяшки пальцев, стуча кулаком по обивке, под которой скрывалась прочная, жесткая стена. С губ девушки сорвался стон. По обивке брызнули капельки крови, но Тэлли не имела права отступать. Люди за стеной знали, как она сильна, и все должно было выглядеть реально.

— Вы не оставляете нам выбора.

«Отлично, — подумала она. — Только войдите и попытайтесь меня остановить».

Она снова ударила по стене. Новое кровавое пятно, мучительный крик. Сквозь боль она ощутила что-то… У нее сильно закружилась голова.

— Нет, — пробормотала она. — Это нечестно.

Поверх всех больничных запахов просочился этот, едва уловимый. Чаще всего чрезвычайники никак не реагировали на парализующие газы, но теперь в Диего знали все тайны Тэлли. Не исключено, что этот газ разработан специально для нее…

Тэлли опустилась на колени. Она старалась дышать неглубоко и отчаянно пыталась успокоиться. Надеялась, что здешние врачи все же не до конца поняли: она сконструирована так, что может соответствующим образом откликаться на любые атаки. Не знали они и о том, как быстро она способна метаболизировать токсины.

Она прислонилась к стене: слабела с каждой секундой. Обивка вдруг показалась ей такой мягкой, такой ласковой, будто кто-то раскидал по всей комнате подушки. Тэлли изобразила левой рукой несколько интерфейсных жестов, дав команду внутренней программе будить ее каждые десять минут. Она обязана была очнуться до того, как ее начнут оперировать.

Пытаясь сосредоточиться, она начала мыслить, строить планы, обдумывать свои действия, но блестящие линзы в обивке были такие милые, такие хорошенькие… Веки Тэлли сомкнулись. Да-да, ей нужно было совершить побег, но сначала требовалось поспать…

Действительно, сон — это же совсем неплохо. Он был чем-то вроде возвращения к глупости, беззаботности и беззлобности.

Голоса

Здесь было хорошо. Спокойно и тихо.