Особенности брачной ночи, или Миллион в швейцарском банке

Я с любопытством разглядывала соперницу Агнес. Да, у Хендрика был неплохой вкус. Марианна была самой изящной, самой красивой из придворных дам. Зеленый цвет очень шел к ее чуть раскосым глазам. И в этих глазах полыхало такое пламя отчаяния, что придворные дамы затаили дыхание, предвкушая скандал.

Да, затаили дыхание…

— Изабелла, мы очень рады твоему намерению стать монахиней, — маркграф Хендрик, во главе подобострастной свиты кавалеров, подошел к женскому кружку и испортил зрелище. — Какой же монастырь ты собралась осчастливить своим присутствием?

— Я еще не решила, — с досадой ответила Изабелла.

Придворные дамы также с трудом сдержали вздох разочарования. Марианна, пользуясь тем, что на нее никто больше не обращал внимания, отошла к столу и машинально взяла из вазы гроздь винограда. По напряженной спине было видно, что горькие слезы катятся по ее щекам. Несчастная женщина, это о ней, видимо, говорила Гунда, когда упомянула некую особу, которая билась в истерике и грозила покончить жизнь самоубийством. Вот и еще одна жертва жестокого маркграфа и его сладких поцелуев. Я почувствовала болезненный укол в сердце: неужели и ее Хендрик целовал так же, как и меня?

— Вот как? — удивился маркграф. — А отец Бонифаций сообщил нам, не далее как сегодня утром, что это твой прощальный ужин. Что всем сердцем и помыслами ты уже находишься среди христовых невест. И завтра же облачишь свою грешную плоть во власяницу.

— Во власяницу?! Завтра?! — ее плечи передернулись. — Отец Бонифаций?! — Изабелла метнула на святого отца гневный взгляд. — Мы же договорились!

— Договорились, договорились… — священник поспешно протиснулся ближе к трону. — Днем раньше, днем позже, не велика разница… Молитва от нас никуда не уйдет. Все мы там будем… Возблагодарим же Господа нашего Иисуса Христа и Мать Его Непорочную Деву Марию за благополучное исцеление дочери нашей Агнес и возвращение молодых из свадебного путешествия… — он умильно воздел очи к потолку, потом поклонился в мою сторону и уже другим, ворчливым тоном поинтересовался:

— А где это дочь наша Агнес потеряла символ супружества?

Я прикрыла левую руку ладонью, но было уже поздно. Все заметили, что обручального кольца на пальце нет. Виноватый взгляд на маркграфа ничего не дал. Он сам был в замешательстве.

— Не об этом ли кольце речь? — Шут растолкал локтями придворных и пробрался к подножию трона. — А я смотрю, какая красивая штучка валяется под столом бального зала. Дай, думаю, подберу. Вдруг кому пригодится?

Он вытянул руку и раскрыл кулак. Ладошка была пуста.

— Ах, я — дурак! — он залепил себе звонкую пощечину, вытянул другую руку и, медленно разгибая пальцы, явил на ладони кольцо с большим синим камнем. То самое кольцо, которое я потеряла в коридорах замка.

Варкоч присел на одно колено, взял мою левую руку и надел кольцо на безымянный палец. Мне показалось, что при этом он едва заметно подмигнул. Отец Бонифаций кусал губы в досаде.

— Отец Бонифаций, проводите меня к столу! — резко приказала Изабелла, настроение у нее было безвозвратно испорчено.

Да, было испорчено…

— Ну, наконец-то, Хендрик! — сыто рыгнул Магнус и отвалился на спинку кресла. От свиной ноги осталась тщательно обглоданная кость. — Я чуть не умер от голода. Где ты так задержался?

— В рыцарском зале, — ответил Хендрик, усаживаясь от меня по правую руку.

— Что же ты там делал? — хохотнул толстяк. — Там такой жесткий пол: все колени отобьешь, пока отделаешь женушку по всем правилам! — он хлопнул себя по животу и гулко рыгнул. Его масляные глазки ощупывали мое тело через броню парчового платья.

— Магнус! — нахмурился маркграф. — Заткнись. Прошу тебя по-хорошему.

— Хендрик! Ну, что ты, как непорочный отрок! — Магнус расхохотался натянутым смехом. — Это же была шутка! Сам подумай! Ну не мог же ты рассматривать в рыцарском зале старые чучела?!

— Я рассматривал в рыцарском зале арбалетную стрелу, Магнус, — голос Хендрика перекрыл шум разговоров и звон бокалов. — Сегодня вечером один из обитателей замка выстрелил из арбалета и чуть не убил мою жену.

В зале повисла такая тишина, что стал слышен шум дождя, шуршавшего в непроглядной тьме стрельчатых окон.

— Ты опять шутишь?! — жалобно спросил дядя.

— Нет, на этот раз я не шучу.

— Ну, ты поймал негодяя?

— Нет, но я догадываюсь, кто это сделал.

— Кто? — Магнус исподлобья окинул сидящих дам и кавалеров подозрительным взглядом. Придворные притихли, косясь друг на друга.

— Тот, кто знал о прощальном ужине Изабеллы. Тот, кто знал, что мы приглашены. Тот, кто знал, что мы пойдем через рыцарский зал…

Слова маркграфа потонули в вязкой тишине. Магнус выхватил из рук застывшего соляным столбом кравчего кувшин и присосался к носику. Вино булькало, переливаясь из кувшина в его глотку. Изабелла сидела с приоткрытым ртом, вытаращив глаза. Отец Бонифаций перебирал четки, прикрыв веки в глубокой задумчивости. А Марианна… А Марианна смотрела на Хендрика таким взглядом… Взглядом, в котором читалась безграничная любовь, тоска и безнадежность.