Читаем Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких полностью

Описания собственно фантастических феноменов при остранении «растворяются» среди встречающихся в тексте привычных читателю феноменов - в этом случае восприятие Максима, как человека, сталкивающегося с такими феноменами впервые, не сильно отличается от читательского. Так, например, описываются периоды всеобщего воодушевления, вызванные включением на полную мощность башен с подавляющими человеческую психику излучениями: Душный мир. Неблагополучный, болезненный мир. Весь он какой-то неуютный и тоскливый, как то казенное помещение, где люди со светлыми пуговицами и плохими зубами вдруг ни с того, ни с сего принялись вопить, надсаживаясь до хрипа... [ОО: 42]. Авторы позволяют читателю сопоставить восприятие этих периодов снаружи и изнутри, предвосхищая восприятие Максима точкой зрения Гая: И все пели. Пел блестящий господин ротмистр Тоот, образец гвардейского офицера, образец среди образцов, за который так хочется сейчас же, под этот марш, отдать жизнь, душу, все... И господин штаб-врач Зогу, образец брата милосердия, грубый, как настоящий солдат, и ласковый, как руки матери... И наш капрал Варибобу, до мозга костей наш, старый вояка, ветеран, поседевший в схватках... [там же: 39].

Таким образом, можно заключить, что в повести «Обитаемый остров» информация о фантастическом феномене подается посредством приема остранения. При таком способе подачи фантастический феномен воспринимается лишь как один из фрагментов мира, почти неотличимого от нашего и крайне отрицательно оцениваемого посторонним взглядом. Отрицательная оценка носит двунаправленный характер: она характеризует не только вымышленный, но и (опосредованно) реальный мир, в результате чего становится той содержательно - подтекстовой информацией, которая формируется, прежде всего, за счет использования приема остранения. Следовательно, прием последовательного «растворения» описаний фантастических феноменов в точке зрения персонажа является одним из наиболее существенных признаков фантастических произведений социальной тематики. Поэтому функцию фантастических феноменов в произведениях социальной фантастики мы определим как фоновую. Иные особенности использования описаний демонстрирует ксенокосмическая фантастика.


3.2.3. Особенности описаний фантастических феноменов в ксенокосмической фантастике


Для произведений, относящихся к ксенокосмической фантастике, характерна ситуация детективного поиска, в процессе которой персонажи (а вслед за ними и читатели) воспринимают содержательно-концептуальную информацию о новых и неведомых им ранее свойствах инопланетных объектов.

Наиболее типичными произведениями, относящимися к данному направлению, в прозе братьев Стругацких являются повести «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер». При создании описаний фантастических феноменов в этих произведениях авторы шли по пути, противоположном тому, которого придерживались в социальной фантастике. На смену приема «растворения» пришло его нарочитое выделение, при котором актуализируются жанровые способы описания фантастического феномена. В этом случае необходимость описания фантастического феномена находит опору в жанровой специфике текстов, через посредство которых информация о фантастическом феномене преподносится читателю. Свойства фантастического феномена при этом описываются в разнообразных вставных элементах, преимущественно официально-делового стиля: докладах, инструкциях по применению, предписаниях и т.д.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимосич Соколов

Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Так уж получилось, что именно по текстам классических произведений нашей литературы мы представляем себе жизнь русского XVIII и XIX веков. Справедливо ли это? Во многом, наверное, да: ведь следы героев художественных произведений, отпечатавшиеся на поверхности прошлого, нередко оказываются глубже, чем у реально живших людей. К тому же у многих вроде бы вымышленных персонажей имелись вполне конкретные исторические прототипы, поделившиеся с ними какими-то чертами своего характера или эпизодами биографии. Но каждый из авторов создавал свою реальность, лишь отталкиваясь от окружающего его мира. За прошедшие же столетия мир этот перевернулся и очень многое из того, что писалось или о чем умалчивалось авторами прошлого, ныне непонятно: смыслы ускользают, и восстановить их чрезвычайно трудно.Так можно ли вообще рассказать о повседневной жизни людей, которых… никогда не существовало? Автор настоящей книги — известная исследовательница истории Российской империи — утверждает, что да, можно. И по ходу проведенного ею увлекательного расследования перед взором читателя возникает удивительный мир, в котором находится место как для политиков и государственных деятелей различных эпох — от Петра Панина и Екатерины Великой до А. X. Бенкендорфа и императора Николая Первого, так и для героев знакомых всем с детства произведений: фонвизинского «Недоросля» и Бедной Лизы, Чацкого и Софьи, Молчалина и Скалозуба, Дубровского и Троекурова, Татьяны Лариной и персонажей гоголевского «Ревизора».знак информационной продукции 16+

Ольга Игоревна Елисеева

История / Литературоведение / Образование и наука