Читаем Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких полностью

В «Сказке о Тройке» эти комментарии утрачивают свою произвольность - т.е. начинают оформляться в виде новой как для рассказчика, так и для читателя информации. В качестве основного способа передачи этой информации читателю все чаще начинает использоваться косвенная и несобственно-прямая речь. Вследствие этого описания фантастических феноменов начинают вводиться в текст не столько с целью формирования у читателя знаний об этих феноменах (как это было в ранних произведениях и в повести «Понедельник начинается в субботу»), сколько с целью дать речевую характеристику персонажу. В качестве примера приведем описание феномена Заколдованное место, пародийно представленное одним из персонажей повести в форме набора анкетных данных:

- Товарищ Зубо, - произнес он [Лавр Федотович - Т.Р.]. - Доложите дело.

У дела двадцать девятого фамилии, имени и отчества, как и следовало ожидать, не оказалось. Оказалось только условное наименование - «Заколдун». Год рождения его терялся в глубине веков, место рождения определялось координатами с точностью до минуты дуги. По национальности Заколдун был русский, образования не имел, иностранных языков не ведал, профессия у него была - холм, а место работы в настоящее время опять же определялось упомянутыми выше координатами... [СОТ: 592], Свойства фантастического феномена в этом примере передаются посредством «двойного преломления»: с точки зрения товарища Зубо (маркером его точки зрения выступают клишированные «канцелярские» обороты: дело двадцать девятое, место работы, упомянутыми выше, год рождения и т.д.) и рассказчика Александра Привалова (ее знаками выступают вводные конструкции и фразеологизмы, носящие ярко выраженный издевательский характер: как и следовало ожидать, в глубине веков, не ведал и т.д.). Таким образом, в повести «Сказка о Тройке» функцию описаний фантастических феноменов можно определить как характеризующую.

В повести «Отягощенные злом» динамика описаний фантастических феноменов проявлялись в увеличении их объема, в результате чего на смену компактным характеристикам, которые в ранних повестях и «Понедельнике...» не превышали размеров абзаца, пришли выдержанные в едином регистре вставные тексты, размер которых сопоставим с размером целой главы (см. главы 2, 6 «Рукопись ОЗ» [ОЗ: 448-454; 486-488]). Функция их осталась той же, что в «Понедельнике...» и в ранних повестях, но единство средств информативного и репродуктивного регистров, которое имело место в повести «Понедельник начинается в субботу», было утрачено.


3.4. Стилеобразующая функция описаний фантастических феноменов в повестях иносказательного типа

3.4.1. Стилистическая функция описаний фантастических феноменов в повести «Улитка на склоне»


Перейти на страницу:

Похожие книги

Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимосич Соколов

Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Так уж получилось, что именно по текстам классических произведений нашей литературы мы представляем себе жизнь русского XVIII и XIX веков. Справедливо ли это? Во многом, наверное, да: ведь следы героев художественных произведений, отпечатавшиеся на поверхности прошлого, нередко оказываются глубже, чем у реально живших людей. К тому же у многих вроде бы вымышленных персонажей имелись вполне конкретные исторические прототипы, поделившиеся с ними какими-то чертами своего характера или эпизодами биографии. Но каждый из авторов создавал свою реальность, лишь отталкиваясь от окружающего его мира. За прошедшие же столетия мир этот перевернулся и очень многое из того, что писалось или о чем умалчивалось авторами прошлого, ныне непонятно: смыслы ускользают, и восстановить их чрезвычайно трудно.Так можно ли вообще рассказать о повседневной жизни людей, которых… никогда не существовало? Автор настоящей книги — известная исследовательница истории Российской империи — утверждает, что да, можно. И по ходу проведенного ею увлекательного расследования перед взором читателя возникает удивительный мир, в котором находится место как для политиков и государственных деятелей различных эпох — от Петра Панина и Екатерины Великой до А. X. Бенкендорфа и императора Николая Первого, так и для героев знакомых всем с детства произведений: фонвизинского «Недоросля» и Бедной Лизы, Чацкого и Софьи, Молчалина и Скалозуба, Дубровского и Троекурова, Татьяны Лариной и персонажей гоголевского «Ревизора».знак информационной продукции 16+

Ольга Игоревна Елисеева

История / Литературоведение / Образование и наука