Особенности национальной бюрократии. С царских времен до эпохи Путина

Как уже отмечалось, приказы действовали от имени царя. Поэтому исходящие документы, отправляющиеся в провинцию, всегда начинались стандартной формулировкой: «от царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, боярину нашему» — и дальше имя адресата. В бумагах на имя царя форма была следующей: «Государю царю и великому князю — стольник холоп твой Янка Черкаской с товарыщи челом бьют». Кстати, именно оттуда пошло слово «отписка». В XVII веке оно означало всего лишь ответ на письменный запрос.

Приказы находились в Белокаменной, а ведали они делами всей Руси великой. Поэтому документы отправлялись нарочными. Часто случалось, что в одно и то же место отправлялось несколько гонцов от разных учреждений. Вообще-то по правилам, чтобы зря не гонять нарочных на казенных лошадях и не тратить лишние командировочные, полагалось снестись с другими приказами и узнать, нет ли у них чего по пути. А если документ не срочный, можно было отправить и при случае. Если вспомнить количество приказов и число бумаг в них, можно представить, сколько возникало накладок.

Работы у тогдашних чиновников было полно. Трудились от света и до света. Частенько, когда наваливалось особо много срочных дел, начальники привязывали чиновников за ноги веревками к столам — чтобы не сбежали от работы. Да и вообще условия работы были гнусные. Приказы располагались либо в избах, либо в тесных помещениях зданий в Кремле. Теснота, духота и плохое освещение. Тем не менее, от желающих потрудиться на благо Отечества в качестве чиновников отбою не было. Как всегда. В истории человечества не случалось моментов, когда канцелярии испытывали кадровый голод.

* * *

Теперь взглянем на работу приказов с другой стороны — со стороны посетителей. Лучше всего можно понять их работу на примере судебных дел, которыми занимались многие учреждения. Вот как рассматривались гражданские дела.

Для начала дела требовалось подать челобитную (заявление), которая непременно регистрировалась. Если истец по каким-либо причинам не хотел, чтобы его дело разбиралось в «профильном» приказе, он мог подать челобитную царю — и тот назначал разбор дела в другом. Ответчик тоже обладал правом подобного «отвода», но обязан был сделать это до начала суда.

Но вот процесс пошел. «Иск в приказе вчинялся посредством подачи истцом судьям приставной памяти, названной так потому, что она вела за собой посылку пристава для вызова ответчика в суд. Дьяки закрепляли эту память, записывали ее в книги и затем посылали приставов к ответчику, чтобы он, его жена, сын или же поверенный стали к ответу в Приказе. Когда находили ответчика или его поверенного, то на нем и на истце брали поручные записи, что они явятся в срок к разбору дела. Срок этот назначался судьями или же истцом и ответчиком по взаимному соглашению. Если бы назначенный срок оказался для них почему-нибудь неудобным, то по их челобитью он мог быть отодвинут далее. Пока истец не представлял поручителей по долговому делу, оно не разбиралось; если же их не представлял ответчик, то его отдавали под надзор приставам или держали скованным в П. впредь до представления им поручителей или же до окончания судного дела.

Когда наступал срок, назначенный для разбора дела, истец с ответчиком являлись в суд. Истец подавал судье челобитную; судья, прочитав ее, спрашивал ответчика, готов ли он отвечать? Если он был не готов, то ему для этого давался известный срок, но челобитной истца в этом случае ему не читали и не давали ее на руки. Если же истец заявлял, что он готов отвечать на челобитную истца, то последняя читалась ему и он должен был возражать против нее. Возражения он мог делать лично или через поверенных. Во время разбирательства подьячие записывали речи сторон, а по окончании судоговорения прочитывали им написанное, и стороны прикладывали свои руки к судному делу; за неграмотного подписывал тот, кому он верил. После этого истец и ответчик опять отдавались на поруки, а подьячие выписывали коротко, что кто говорил, а также узаконения, на основании которых можно было решить это дело, и судьи решали его; если же дела нельзя было решить в том приказе, где происходило судоговорение, то оно отсылалось к царю и боярам, которые и постановляли решение. Дела велено было решать по Уложению и царским указам, а в случае каких-нибудь затруднений обращаться за разъяснением в думу или к самому царю.