Читаем Особенности развития жанра баллады в отечественной поэзии 1990–2000-х гг. полностью

Для жанра баллады 1960-х гг. особенно привлекательной была военная тематика. Это связано в первую очередь с тем, что слишком ярки были воспоминания о минувших событиях и слишком свежа рана в сердце шестидесятников. Баллада того времени чаще всего воспевала героизм человека на фоне конкретного исторического события – войны или революции. Следует отметить, что и в советской героической балладе наряду с возвышенным пафосом, героикой значительное место отводилось ее главным каноническим особенностям – мистической, фантастической окраске. Указанные элементы призваны были интонировать звучание патриотического пафоса. Чаще всего сила человеческого духа описывалась в превосходной степени.

Поэты-шестидесятники часто синтезировали в своих произведениях высокое и низкое, героику и обычные трудовые военные будни. Показательной в этом отношении является «Баллада о пшене» Б. Окуджавы. В ней автор просит читателей и слушателей опуститься ближе к земле: не все те герои, что покоряют винтовкой и штыком врага, что самоотверженно бегут в атаку порой с одной окопной лопаткой, а есть те незаметные глазу труженики, что с половником в руках под пушечным обстрелом колдуют над солдатским обедом:

Мы бережем остатки пшена,а родину оставляем?Она ускользает из-под ног,ее остается мало…А кухня варит и варит пшенокак ни в чем не бывало [37, с. 538].

Именно на таких людей возложена самая важная миссия – восполнить физические силы будущих защитников Отечества. Поэт заостряет внимание, казалось бы, на незначительных деталях, поступках, показывает естественное лицо войны и ее участников.

Простота и естественность в выражении лирических чувств и настроений становится доминирующей и в «Балладе о Дон Кихотах» (1959) Б. Окуджавы. В ней поэт переосмысливает классический образ рыцаря: создает собирательный образ русского рыцаря-труженика, рыцаря-воина. В сложнейшую для России эпоху тысячи парней могли считаться таковыми. Всем содержанием баллады поэт подчеркивает, что у литературного героя есть свой прототип в современном мире. Они, незаметные в толпе, живут своей обыденной жизнью и не знают о том, что герои. В памяти поэта слишком свежи воспоминания, слишком ярко застыли образы этих скромных героев. Он передает таинственно-драматическую историю их жизни через повседневность («Да, живут донкихоты! ⁄ Я касаюсь в толпе их руки») [37, с. 174].

Важное место военная тематика занимает и в творчестве Р. Рождественского. Можно отметить такие его произведения, как «Баллада о спасенном знамени» (1967–1970), «Баллада о бессмертии», «Баллада о зенитчицах» (1973), «Баллада о молчании» (1985), «Баллада о красках» (1972) и др. В таких произведениях наблюдается преемственность народнопоэтическому творчеству: связь с былинным эпосом, использование разнообразных выразительно-изобразительных средств в создании художественного образа, ритмико-интонационная актуализация, совмещение пространственно-временных пластов и мн. др. Поэт часто акцентирует внимание на психологизации образа, суггестивности чувств и эмоций, использует символику и мифологизацию, контрастность в изображении образов и характеров.

Так, в «Балладе о красках» два брата, такие разные – огонь и дым – разделили одну судьбу на двоих, прошли серость госпиталей, озолотили грудь орденами:

Был он рыжим,как из рыжиков рагу…А другой был черным-черным у нее.Черным,будто обгоревшее смолье [44, с. 173].

С помощью неброских метафор и цветовых находок интонируется эмоциональный тон повествования – здесь нет особого героического пафоса, не описываются великие победы двух сынов отечества, акцент делается на материнское восприятие сыновей, на безграничную любовь к ним.

По принципу контраста построена и «Баллада о маленьком человеке» Р. Рождественского. Автор фактически поднимает одну из основных тем русской литературы – тему «маленького человека», что продемонстрировано в самом заголовочном комплексе.

На Земле безжалостно маленькойжил да был человек маленький.У него была служба маленькая.И маленький очень портфель [43, с. 27].

И оставался бы он таким же маленьким и незаметным со своей маленькой жизнью, если бы не постучавшаяся в окна война. Лишь она расставила все по своим местам, показала, каков потенциал этого маленького человека. Лишь война дала возможность раскрыть истинную сущность настоящего героя, скрывающуюся столько лет под маленькими одеждами:

Автомат ему выдали маленький.Сапоги ему выдали маленькие.Каску выдали маленькуюи маленькую – по размерам – шинель [43, с. 27].
Перейти на страницу:

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука