Особняк

Отец был в ярости. Он бросался из одной части комнаты в другую, то сжимая кулаки, то разжимая их. Его разрывало от злости настолько, что даже его белые зубы были видны из-за оскала. Розамунд заплакала. Она никогда не видела папу в таком состоянии. Тот схватил попавшуюся ему под руку книгу и, издав чудовищный рев, швырнул ее в окно. Стекло с грохотом разбилось. От громкого звука девушка закричала.

— Не ори, сука! — отец ударил Розамунд по затылку. — Я потерял все. Все, что у меня было. И все из-за какой-то малолетней твари!

Розамунд захлебывалась слезами. Глаза покрылись пеленой. Ком подступал к горлу, вследствие чего становилось трудно дышать.

— Прости меня, папочка. Прошу тебя, — с огромным трудом произнесла девушка. В ушах звенело, и она почти ничего не слышала. Она медленно пятилась к двери, пока не врезалась в стену.

— Я готов отдать все, чтобы ты сдохла в муках, — отец со всей силы пнул дочь по ногам, из-за чего Розамунд упала на пол и закрыла руками лицо. После нескольких болезненных ударов девушка потеряла сознание. Остервенение по-прежнему овладевало мужчиной, и он слонялся из угла в угол, издавая чудовищные вопли.

Очнувшись, девушка увидела, что отец разгромил все, что было в кабинете. Он стоял на стуле и вешал на люстру толстую веревку, один из концов которой был завязан в петлю. Розамунд с трудом поднялась на ноги и принялась жалобно извиняться и умолять отца слезть со стула.

— До конца своих жалких дней ты будешь страдать, зная, что это ты убила своего отца, — сказал он и надел петлю себе на шею.

Из уст Розамунд вырвался едва слышимый крик. Она встала на колени перед стулом и вцепилась руками в ногу мужчины.

— Толкай стул, — приказал он.

— Папа, я прошу тебя, — почти беззвучно произнесла девушка. Она не могла дышать. Все тело трясло.

— Толкай, сука, — яростно крикнул отец и пнул дочь в челюсть, выбив ей зуб. Кровь хлынула на пол. — Я порежу тебя, мразь. Толкай!

Розамунд издала нечеловеческий вопль.

— Я люблю тебя, папа, — сказала она и, приложив все усилия, вытолкнула стул из-под ног отца.

Хаос

Феликс ошибся, полагая, что ничто в этом мире не могло погасить пламя в глазах Флоры. Целый мир, живущий в теле одной девушки, в миг разрушился, оставив на своем месте лишь темную бездну. Ту энергию, что парень получал от одного пронизывающего взгляда ее глубоких голубых глаз, уже невозможно было ощутить. Флора сидела в углу коридора на полу, закрыв руками лицо, и едва слышно плакала. Феликс был рядом с ней и всячески старался успокоить.

Филипп дозвонился до службы спасения. Вертолет должен был прибыть через несколько часов. Линда билась в истерике. Громкими криками она проклинала каждого, кто находился с ней в особняке.

— Черт побери, Линда! — сказал Феликс. — Нам всем сейчас тяжело. Замолкни уже наконец.

— Замолкни? — повторила она, стиснув зубы. — Я бы сейчас сидела дома и прекрасно проводила время. Вместо этого вы притащили меня в этот мерзкий сарай! — от криков голос Линды стал совсем хриплым. — Мы все сейчас тут сдохнем по вине этой дуры, — она показала пальцем на Флору.

— Что ты несешь? — слова Линды разозлили Феликса.

— Это она арендовала этот особняк! Она пригласила сюда эту больную дуру, которой приспичило сдохнуть! Она отговорила нас звонить спасателям, пока еще было не поздно! Она! Она!

— Что здесь происходит? — спросил Филипп, который только что спустился с чердака.

— Будь добр успокоить свою жену, — крикнул Феликс, нервы которого тоже были на пределе. Он крепко обнимал Флору, прижав ее к своему плечу. Он чувствовал, как все ее тело дрожит.

— Дорогая, успокойся. Сейчас важно сохранять хладнокровие, — сказал Филипп жене.

— Как я могу успокоиться? Назови мне хоть одну причину, по которой я должна успокоиться!

— Спасатели скоро будут здесь, — тихим голосом произнес Филипп. — Нас вытащат отсюда. Обещаю.

Линда поднялась с места.

— Я пойду вниз. Воды попить.

— Я провожу тебя, — сказал ей муж. Линда сказала, что справится сама.

Все трое молча сидели в коридоре на дощатом полу. Феликс продолжал обнимать Флору. Девушка всхлипывала и вытирала руками катящиеся по лицу слезы. Он вновь ощутил запах цветочных духов, и этот запах по какой-то причине придавал ему сил. Он напоминал ему образ яркой и жизнерадостной девушки. Той, которую он любил и которой восхищался. Которой восхищается сейчас и будет восхищаться до конца своих дней, несмотря ни на что.

Вдруг громкий звук, из-за которого все вскочили на ноги, донесся из комнаты Розамунд. Люстра не выдержала вес трупа и свалилась на пол. Тело Флоры затряслось сильнее, стоило ей вновь увидеть Розамунд.

Сзади показалась Линда. В темноте не было видно, что в руке она держала кухонный нож.

— Я убью тебя, сука, — крикнула она и бросилась на Флору. Феликс сразу же кинулся защищать девушку от удара, и лезвие воткнулось в стену в паре сантиметров от его головы.

— Что ты творишь, дура? — крикнул Филипп и оттащил жену назад.