Особняк

Кажется, эти слова и правда застали его врасплох. Он заозирался по комнате, безуспешно пытаясь найти источник голоса Нелли.

Пес, похоже, тоже был озадачен. Шерсть у него встала дыбом, и он издал низкий угрожающий рык.

Билли сделал шаг по направлению к Шону.

– Она спросила: «Ты думаешь, что все крутится вокруг тебя, Шон»?

Шон протянул руку и толкнул Билли в грудь.

– Иди к черту, Билли. Разве ты не считаешь, что дело во мне?

Билли отшатнулся назад, но каким-то образом умудрился удержаться на ногах. Он больше не испытывал злости, только усталость. Усталость и печаль. Билли бросил взгляд на жену. Ротко все еще нес ее на плече: глаза у нее были закрыты, и она оставалась без сознания. Бет сжимала руками свитер, крепко стягивая рану. Она умоляюще взглянула на Билли.

Он снова шагнул вперед. Было такое ощущение, что колени вот-вот подогнутся.

– Дело не в тебе, Шон. Ты всегда был здесь ни при чем.

– Тогда в ком, – громко произнес Шон, ткнув его пальцем в плечо, – в ком, по-твоему, дело? В Такате, а? – он перешел на крик. – В Такате? Ты о нем говоришь? Все дело в Такате?

– Нет, – сказал Билли. – Ты не понимаешь. Черт, даже я до сих этого не понимал. Дело не в Такате, не в тебе и даже не в Нелли.

– Тогда в ком дело, Билли, а? – Шон поднял руки и запустил пальцы в волосы. – В тебе? Это ты хотел сказать?

– Ты все еще не понимаешь, не так ли? – спросил Билли. Он бросил еще один взгляд на жену. – Дело в Эмили.

Шон фыркнул:

– Она сделала попытку. Нелли плевать на Эмили. Как и этому особняку. Все дело действительно во мне. В моем прошлом, в моих ошибках и…

Билли перебил его:

– Нет, Шон. Я говорю не о Нелли, не об особняке, не о прошлом, не о призраках и не о том, какого черта здесь происходит. Я говорю о себе. Для меня все дело в Эмили. Весь смысл в Эмили. Я должен был понять это уже давно. Нужно было сообразить еще в сентябре, когда ты предложил мне приехать сюда, но я был таким эгоистом. А теперь…

Билли замешкался. Уверен ли он в том, что хочет сделать?

– Нелли? – позвал он.

Сделай это, Билли.

Он уверен.

– Меня волнует только она, – сказал он. – Не Нелли. Не деньги. Ничего. Только Эмили.

Билли почувствовал, что дрожит и силы покидают его. Как только Шон открыл рот, чтобы ответить, Билли сделал то, что должен был. Собравшись с остатками сил, он подался вперед, разрезая ножом воздух.

Билли почувствовал, как лезвие вонзилось в живот Шона, и услышал, как из его рта вырвался стон. Кто-то закричал – Бет? Близнецы? Сам Шон? – но он вынул нож, затем вонзил и вынул снова, а затем ударил в третий раз, разрывая, потроша внутренности Шона.

Кровавая жертва. Так сказал Шон, и он был прав. Дело было в том, что творил его род здесь, в этом особняке, на этой земле. Дело было в их прошлом. В том скелете, что был похоронен в подвале. В Такате. В том, сколько крови было пролито и сколько боли они причинили другим. Пока Шон жив, все будет повторяться снова, снова и снова. Но если его не станет, Нелли не придется выбирать. Она сможет разорвать эту петлю. Дело было не в нулях и единицах, а кое в чем похуже. В чем-то более мрачном. В том, что заставило Билли признать: существует то, что неподвластно науке. Эта земля была пропитана злом и мраком, который преследовал семью Шона, и в этот момент Билли призывал это нечто к ответу. Он пытался спасти себя, принеся Шона в жертву.

Билли все еще слышал крик, когда Шон упал навзничь, утянув его за собой. Нож оказался зажат между ними, и когда Билли упал на тело Шона, то почувствовал, как клинок вошел в него еще глубже.

Как много крови.

Он так устал.

Он так сильно устал. Ему хотелось только закрыть глаза. И перед тем как Билли это сделал, последнее, что он увидел, была распахивающаяся входная дверь – его жертва была принята.

Глава 44. Побег

Джип тети Эмили и дяди Билли ждал их перед особняком. Папа донес тетю Эмили до машины и положил ее на заднее сиденье. Своим самым строгим и серьезным тоном он велел им сжимать ее кисть как можно сильнее и не разматывать свитер.

Через окно машины девочки наблюдали за тем, как папа с мамой поднимаются по ступенькам и снова входят в особняк. На какой-то миг они испугались, что стеклянные двери захлопнутся и родители окажутся заперты внутри, но уже через несколько секунд они снова вышли на улицу, волоча дядю Билли. Они спустили его с лестницы, а затем с некоторым трудом усадили на переднее сиденье. Он бредил и бубнил что-то о логических вентилях и ошибках, но девочки больше переживали за тетю Эмили. Она спала очень крепко, и из-за этого они нервничали. У тети с дядей мало времени.

– Бет! – голос отца был очень строгим и встревоженным. Из-за этого девочки подняли взгляд, а Расти, который сидел сзади, залаял. Мама была уже на середине лестницы и направлялась обратно в особняк, но вдруг остановилась.

– Двери, – сказал отец.

Да, двери в особняк оказались закрыты. Мама с папой потратили несколько бесценных минут, стуча в дверь и прося Нелли открыть, пока Рут наконец не позвала их.

– Мам, – закричала она. – Тете Эмили нужно к врачу. И дяде Билли тоже.

Мама посмотрела на их отца, а затем на них.