Особняк ночных кошмаров

Слабеющие пальцы ощутили стальную хватку мужской ладони, а потом Фин почувствовал, что его поднимают к жизни и свету…

Глава III. Отшельник

Золотые лучи солнца упали на лицо, прервав сон. Фин открыл глаза, с недоумением и тревогой начал озираться по сторонам. Похоже, судьба занесла его в убогую лесную хижину. Маленькое, похожее на дыру в стене, окошко без стекла, земляной пол, сложенный из камней очаг больше всего напоминали декорацию из фильма про лесных бродяг. Фин, покидавший город только ради комфортного, вполне цивилизованного отдыха на даче, даже представить не мог, что эта развалюха служила жилищем современному человеку. Парень поднялся с устланного старым пледом сена и тут же почувствовал боль во всем теле. Он посмотрел на свои покрытые царапинами и ссадинами руки, вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. «Похоже, я сошел с ума, – подумал Фин, растирая ладонями виски. – В лучшем случае мне приснился очень долгий, глупый, кошмарный сон». Впрочем, в одном он не сомневался – ему следовало как можно скорее попасть домой и успокоить встревоженных родителей. Мальчишка не знал, где и как провел эту ночь, и теперь лихорадочно придумывал историю, способную смягчить гнев отца. Однако стоящие идеи не приходили ему в голову, и парню оставалось надеяться только на удачный экспромт.

Так и не дождавшись появления хозяев хижины, Фин вышел за ее порог. Домишко стоял на краю большой поляны, отделенной от остального мира стеной позолоченных солнцем стройных сосен. Терпкий утренний воздух освежал и бодрил, избавляя от дурмана ночных кошмаров. Фин вздохнул полной грудью, огляделся и, наконец, заметил хозяина хижины, находившегося тут же, на поляне.

Плавные движения высокого мужчины в белом притягивали взор и завораживали. Фин наблюдал за ним с завистью и удивлением – такую отточенную технику и совершенное владение собственным телом ему доводилось видеть только в кино. Тем временем, закончив упражнения, мужчина опустился на колени и замер, закрыв глаза. Прошло минут пять, а он все так же неподвижно сидел под соснами, погрузившись в глубокую медитацию. Фин долго не решался нарушить его покой, а потом все же подошел поближе и негромко спросил:

– Простите, вы не сможете объяснить мне, что произошло этой ночью? Вы спасли мне жизнь или это был только сон?

Мужчина поднял голову. У него было худое загорелое лицо, черные волосы, густые брови и необычные, запоминавшиеся с первого взгляда глаза.

– Жизнь тоже можно назвать долгим сном. Ты никогда не задумывался, каким может быть пробуждение?

– Не понял… – Похоже, последнее время Фину везло на странных знакомых.

– Я вытащил тебя из глубокой ямы и привел сюда. Ты сразу уснул. Больше мне ничего не известно.

Мужчина поднялся с земли. Легкой, уверенной походкой направился к полуразвалившемуся жилищу. Фин поплелся следом:

– Ничего не понимаю. Ясно только одно: вчера я дважды чуть не расстался с жизнью. Еще меня мучили жуткие, неотличимые от яви сны.

– Позавтракаешь с нами? – донеслось из хижины.

– Нет, спасибо. Спасибо за все, но мне пора. Родители заждались. Вы не подскажете, как отсюда пройти к графской усадьбе?

Мужчина не ответил. Фин вошел в хижину и остановился у порога, наблюдая за тем, как его новый знакомый разжигает очаг. Мальчишка не понимал, как молодой человек с яркой привлекательной внешностью киноактера мог жить в лачуге с земляным полом и осевшей крышей. Поставив на огонь закопченный чайник, таинственный отшельник подошел к Фину:

– Боюсь, что до полудня в одиночку тебе из этих мест не выбраться.

– Вообще-то я хорошо ориентируюсь на местности. Это просто какое-то недоразумение.

– Даже если бы ты был индейским следопытом, все равно бы не смог уйти отсюда до срока.

Фин так и не успел выяснить, что имел в виду его странный собеседник. Оттолкнув носом загораживавшего проход мальчишку, в хижину вбежал крупный холеный ротвейлер. Он бесцеремонно отряхнулся, обдав людей ледяными брызгами, и замер у ног хозяина, тихонько, едва слышно поскуливая.

– Пока я не накормлю его, он не отстанет. Подожди немного, потом мы пойдем вместе.

– Но почему?

– Лес не отпустит тебя. С недавних пор парк и примыкающая к нему часть леса обрели довольно необычные свойства… – рассказывал мужчина, наливая похлебку в большую, блестевшую на солнце миску. – Приятного аппетита, Бальт.

– Что?

– Извини, я отвлекся. Днем это всего лишь брошенный парк, а ночью… Думаю, все дело в тумане. Пока он стелется по земле, все здесь подвластно им, а когда солнце вступает в свои права, чары рассеиваются. Обычно это происходит часа за два до полудня, а иногда и раньше, в зависимости от погоды. Ты будешь до изнеможения бродить по лесным тропинкам и аллеям парка, вновь и вновь возвращаясь к прудам. Не стоит и пытаться.

– Я не врубился. Если никто…

– За исключением меня. Я умею преодолевать наваждение.