Особо одаренная особа

Но я не дала своего великана в обиду, взяла его за шкирку и представила ему всех своих родственников. Последним прискакал Индрик, он пел и шел вприсядку вокруг костра, мешая грустным амба жарить мясо на палочке. И пока Зоря приходил в себя, я со всеми перецеловалась, переобнималась. Еле отбилась от Васьки, которого суровый Карыч накануне учил вытаскивать медведей из берлог, чтобы в суровые зимы не умереть от голода, если вдруг с ним, старым, что-нибудь случится и он не сумеет прокормить маленького. Овечка, к моему удивлению, оказалась жуткой кокеткой, и стоило ей заприметить Индрика, как она стала ему тут же строить глазки. Крылатый по-мужицки всхрапнул и как-то так глянул, что я сразу поняла — мне от него и в поселке не отбиться будет, так и станет таскаться за нами, пугая народ. Березина взяла меня за руки, усадила на бревнышко и потребовала:

— Ну, рассказывай!

Два раза меня упрашивать не пришлось, я честно рассказала о своих приключениях в Подземном царстве, даже ключики показала. Нечисть завороженно смотрела на связку на цепочке.

— Вот этот был мой. — Анчутка ткнул в тот, у которого головка была в виде льва. Все закивали, Карыч тоже сунулся, встопорщив перья, а потом отвернулся.

— Что, забирать будете? — спросила я.

Но тетки и дядьки завозражали, дескать, они и одним разом сыты по уши, хотя и восхитились моей наглостью.

— Так этим змееголовым и надо!

— А что Яга? — поинтересовался Карыч. — Все такая же вредная?

— И краси-ивая! — проблеяла овечка и, несмотря на цыканья ворона, запрыгала вокруг него, напевая: — Тили-тили, тесто, жених и невеста!

А я сообразила, что не знаю еще одну интересную историю. Незаметно наша встреча перешла в пирушку. Древние, в кои-то веки выбравшись из Заветного леса, радовались как дети, откуда-то появилось и вино, и сласти, и уже начались разговоры про Златоград и Мирену, как вдруг деревья затрещали, зашатались и на поляну вышел похожий на кряжистый пень подручный местного лешего — Блудень.

— Тут какой-то колдунишка вокруг вас все рысит, я уж устал ему следы путать, так и норовит к вам, — проскрипел он.

— Черноволосый такой? Глазки серенькие? — поинтересовалась Я. — А-а, это к нам, к нам.

— Гнать его в шею! — спохватился Индрик и почему-то стал обнюхивать меня, шумно втягивая воздух. Я вспомнила, как пряталась от рватня, и сунула ему кулак в ноздрю. Пока он отфыркивался, на дороге появился мохноногий конь Велия.

Судя по выражению лица, маг был в бешенстве, но мои родственники так приветливо улыбались, что, оценив количество и качество клыков, он решил ограничиться только недовольным взглядом в мою сторону. Зато Зоря обрадовался ему как родному, потрясая кувшином, без слов намекнул, что его тут спаивает нечисть, но он героически сопротивляется, и вообще неизвестно, зачем его сюда притащили, может, и кушать собираются. Велий спрыгнул с коня и, поздоровавшись со всеми, буркнул мне на ходу:

— Всю жизнь от меня бегать собираешься?

— Не обижайтесь на нее, — сказала, усаживая его рядом со мной на бревно, Березина, — но на этот раз, мне кажется, Верея абсолютно права.

— И вам не стоит бросать своего крылатого друга, — влезла в разговор Горгония.

— А за Вереей мы сами присмотрим, — заверил Анчутка.

— Упр-равимся, — каркнул Карыч.

Велию сунули в руки мясо и вино.

— Успела уже всех уговорить, — проворчал маг, принимаясь за угощение. Васька стал яростно вылизывать уши Велия, под его напором Велий размяк, перестал хмуриться, успокоившись, что если уж за мной будет следить вся нечисть из Заветного леса, то мне вряд ли что-то грозит. Хотя я не думала, что буду гулять в такой большой компании. Велий поинтересовался:

— А вы сами моровую деву не чувствуете?

Анчутка отрицательно покачал головой.

— Значит, ее в самом деле какая-то ведьма укрывает, — вздохнул Велий. — Нет для человека врага хуже самого человека.

— Вот и я о том же! — встрял Индрик. — Говорю, оставьте вы их, сами друг друга перебьют, так нет, лезут, помогают, встревают.

Все посмотрели на него осуждающе, конь смутился:

— А я чего? Я ничего, — и ускакал к овечке.

Попрощались мы, когда на небе уже мигали звездочки. Индрик и Зоря сорок раз успели поклясться Велию, что глаз с меня не спустят, только тогда он меня рискнул оставить одну и то полдороги вздыхал так, будто не чаял боле живой увидеть, а под конец чмокнул в губы, и у Индрика, видевшего это, чуть не остановилось сердце:

— Испортит девку! — подавился он и стал меня подпихивать к дороге, злобно зыркая на мага.

От Макеевки до села Раздольное пешком было три дня, а на Индрике пять минут лету, только мы не знали, что делать с Зорей. Везти на себе двухметрового детину овечка наотрез отказалась, объяснив, что такой богатырь не вяжется с ее образом хрупкой барышни, при этом хлопала ресничками и косилась в сторону Индрика. А летучий конь заявил, что он отродясь мужиков не возил и возить не собирается!