Особое назначение (сборник)

Пустили лошадей рысью. Пока видно дорогу, надо беречь каждую минуту. Но и буран уже настигал путников.

И вот уже закрутилось, завертелось все вокруг, не на чем остановить взгляд. И сам мир кажется зыбким и нереальным в белой мгле.

- ...вяжи верев... - донесся до Абулкатинова далекий голос. И вдруг он совсем рядом увидел лицо проводника. Тот протягивал конец длинного аркана. Оперативник догадался: надо связать между собой лошадей, чтобы не разойтись в степи.

Двигались ощупью. Ветер дул с такой силой, что Абулкатинов прижимался всем телом к крупу животного, чтобы не оказаться на земле. Снег набивался под воротник и в рукава, пронизывая ткань одежды.

"Холодно", - ежился оперативник.

И вдруг его бросило в жар. В стоголосом реве бурана он услышал звук, который нельзя было спутать ни с каким другим. Мендыгали заметил, что этот звук появлялся только тогда, когда ветер дул с левой стороны. Это несся по степи жалобный волчий вой.

Конец аркана задергался, и через минуту появился проводник. Безусое лицо его было искажено страхом.

- Каскыр! Волки! - закричал он и показал влево.

Мелькнула неясная серая тень и снова пропала в снежных вихрях. Или показалось? Опять появилась. Волк! Крупный, взъерошенный, с вздыбленным черным загривком. Он сел на задние лапы и завыл, словно призывая на подмогу всю стаю.

Видимо, это был разведчик, иначе бы он, не мешкая, кинулся на лошадь.

Абулкатинов инстинктивно потянулся рукой к поясу и тут только вспомнил, что безоружен. Боясь потерять в степи пистолет, оставил его в райотделе. Холодом полоснуло по сердцу. "Плохая смерть", - мелькнула мысль.

- Пока нет стаи - уходитъ! - закричал он проводнику. - В буран могут нас потерять.

Лошади испуганно захрапели и послушно бросились в галоп. Вой стал удаляться. Но теперь позади был не один зверь. Пока лошади, шатаясь от усталости, отдыхали, стая заметно приблизилась.

Еще один бросок вперед. Под Абулкатиновым лошадь упала на колени, но ее потянул аркан, и она с трудом поднялась. "Лошади уже не побегут, - подумал оперативник. - А стая близко".

Вой слышался сзади, слева, справа. Подъехал проводник. Он вопросительно, как-то по-детски смотрел на работника милиции.

Лошади шли по инерции медленным, обреченным шагом. И вдруг проводник по-мальчишески тонко закричал. Абулкатинов посмотрел, куда он показывал рукой, и не поверил. Впереди, метрах в пятнадцати, виднелась стена кошары!

Вскоре пожилой казах-чабан наливал им душистого чая и ни о чем не расспрашивал, видя, что гости еще не в состоянии говорить.

Но вот чаепитие закончилось, и Абулкатинов достал из кармана лист бумаги. Это была ведомость на премию, подлинность которой утверждал Дайрабаев.

- Это ваша подпись? - обратился он к чабану.

- Моя, - подтвердил хозяин.

- Значит, премию получили?

- Нет.

- Как? - воскликнул Абулкатинов. - Вы же расписались! И сумма ведь не малая.

- Расписался... - чабан замялся. - Орынбаев тогда сказал, деньги когда-нибудь потом выплатит, а сейчас они очень нужны ему и Дайрабаеву. Так мы этих денег больше и не видели.

- А как добраться до других зимовок? - встрепенулся Мендыгали.

- Куда сейчас доберешься? Уже вечер. Завтра сам провожу. Но и там чабаны этих денег, - кивнул он на ведомость, - не получали, я знаю.

Абулкатинов откинулся на подушку и почувствовал, что засыпает. "Как там Кенжеков?" - только и успел он подумать.

Помощник прокурора из небольшого города Арыси Нукурбет Кенжеков тоже попал в этот страшный буран. Веселый и неунывающий, любимец всей следственно-оперативной группы, он, однако, потерял весь свой юмор, когда жестоко истрепанные пятичасовым бураном они с проводником-аксакалом остановились в степи.

Путники уже вступили в Кара-Кумы, но на первых же барханах верблюды стали. Они были измотаны. А еще ни один человек не видел, чтобы верблюд тронулся с места, когда он сильно устал.

- Замерзнем! - крикнул Кенжеков аксакалу. - Может, пойдем пешком? - и тут же плотно зажмурился. Буран наотмашь хлестнул по лицу пригоршней снега, смешанного с песком.

- Слазь! - ответил ему старик. - Останемся здесь.

- Где здесь? - не понял следователь.

Старик меж тем уложил на снег одного верблюда и через метр - другого. Затем обмотал запасной шубой ноги Кенжекову и, совершив короткую молитву, лег вместе с ним между животными.

"Скорей бы замело, - думал Кенжеков, прижимаясь к теплому боку верблюдицы. - Только снегом. Если наметет бархан песку - не встанем. В ноябре пронесло, неужели здесь конец?"

В ноябре о Нукурбете говорило все село Ак-Суат и окружающие отделения. Кенжеков возвращался с проводником в Казалинск. Должен был передать срочные сведения Рекину. Однако их остановила Сыр-Дарья. Довольно широкая в этом месте река покрылась корочкой льда. Паром уже не работал. Не ходили и машины - слишком тонок ледяной мостик. Что делать?