Особое задание

Вечер продолжили в офицерском клубе. В уютно обставленной большой комнате собрались офицеры разных национальностей, многие вместе с женами.

Тянули не спеша виски с содой и под аккомпанемент рояля пели хором песни - русские, украинские, английские, шотландские, канадские… И все песни одинаково хорошо получались.

Заканчивая вечер, распорядитель, он же режиссер театра, взобрался на стол и предложил тост за русских летчиков, за Красную Армию, с успехом отбивающую яростные атаки врага.

Надо было поблагодарить хозяев за гостеприимство и тоже провозгласить тост. Среди нас нашелся оратор, который по примеру распорядителя тоже влез на стол и сказал: [23]

- Благодарим за гостеприимство. Предлагаю выпить за людей, любящих своих матерей, жен, детей! За людей, которые любят свободу и умеют ее отстаивать и для себя и для своих близких!

Тост произвел впечатление. Некоторое время в комнате стояла тишина. Потом дружными аплодисментами присутствующие как бы выразили готовность защищать свою свободу. А оратора бережно снимали со стола десятки рук.

* * *

Несколько раз в день мы сообщали по телефону в советское посольство о ходе подготовки самолета.

Во время одного разговора командиру самолета было предложено взять на борт радиста, уже летавшего через океан.

Громадного роста, широкоплечий, боксерского телосложения, ста килограммов весом - таков был новый член нашего экипажа, радист, канадец, мистер Кемпбелл, внушивший нам с первого знакомства доверие и уважение.

Показывая на объемистый портфель желтой кожи с хитрыми замками, мистер Кемпбелл сказал:

- Здесь радио всего мира.

И нам казалось, что иначе и быть не может. В таком большом портфеле у такого большого человека не может помещаться только половина мира. Конечно, весь мир.

Радисты же наши, естественно, были настроены более скептически насчет диапазона познаний и данных своего конкурента.

Как бы то ни было, но нашим инженерам пришлось еще раз проверить груз самолета и оставить сто килограммов на земле, взамен мистера Кемпбелл. [24]

* * *

Маршрут на Исландию проходил через Фарерские острова. Такой излом пути удлинял общее расстояние на 200 с лишним километров, но в аэронавигационном отношении был неизмеримо выгодней прямого пути и поэтому являлся кратчайшим расстоянием.

Средствами навигации на этом участке пути были: приводная станция и радиопеленгатор аэропорта, с которого мы вылетели, и четыре приводных станции на маршруте. Радиосредств было вполне достаточно. На всякий случай мы приготовились к астроориентировке по солнцу, так как полет предполагался дневной.

Радиосвязь мы могли держать с любой станцией северной Шотландии: везде были круглосуточные дежурства, и мы могли в любое время получить пеленг.

Двадцать седьмого мая из Лондона прибыли наши пассажиры.

Войдя в самолет, они были приятно поражены реконструкцией своей кабины. Вместо металлических скамеек, на которых они довольно чувствительно мерзли в первом полете, стояли мягкие диваны. Общими усилиями наших инженеров пассажирская кабина нашего тяжелого бомбардировщика была переоборудована даже с претензией на комфорт.

К моменту вылета погода по всему маршруту была неважная, хотя синоптики обещали к прилету на место посадки разрывы в облаках.

В доброе мирное время мы бы еще задумались - вылетать или не вылетать в такую погоду. Сейчас же мы решили вопрос не задумываясь. Война приучила нас летать при любых обстоятельствах, и экипаж чувствовал себя уверенно. [25]

Запущены все моторы, со всех сторон сбегается народ посмотреть на взлет не совсем обычной здесь машины и пожелать нам счастливого пути.

Старт был не совсем удобным, с короткой дорожки, но дул свежий ветер, и самолет в 7 часов 20 минут 27 мая с полдорожки поднялся в воздух и пошел на северо-запад.

Шотландия - Исландия

Мы покинули Англию в хмурый день. Низко стлались облака. Временами шел дождь - то моросистый, редкий, то сплошной, порывистый.

Некоторое время мы шли низко над белыми гребнями океана, огибая гористые острова и следуя в основном через проливы.

Машину сильно болтало. Воспользовавшись первым незначительным прояснением, мы полезли вверх за облака. Потеря визуальной ориентировки нас не беспокоила. Нужно было поскорей избавиться от болтанки. А уж там найдем средства и способы ориентировки.

На высоте двух с половиной тысяч метров мы, наконец, добрались к солнцу и на густые, белые, как вата, облака легла тень нашего самолета.

Через час двадцать минут после взлета мы прошли над радиостанцией на северном мысе. Это был последний кусок твердой земли Великобританских островов.

Впереди - длинный путь над океаном. Но воздух везде одинаков, и, рассекая его винтами, четыре мотора дружно несли самолет со скоростью 320 километров в час.

Наступило время, когда мы, штурманы, обычно начинаем интересоваться работой радистов. Пора было определиться. [26]