Особое задание

Не вмещаясь на сиденьи, головой касаясь потолка, с невозмутимым спокойствием сидит мистер Кемпбелл, сложив на животе руки. Увидев, что мы на него смотрим, он улыбнулся и закивал головой, - дескать, все в порядке. У ног мистера Кемпбелл, примостившись кое-как в тесном проходе, на полу сидят с кислыми лицами два наших первоклассных радиста - Муханов и Низовцев.

Мы отметили на карте точку расчетного места, сняли координаты, составили радиограмму наземным радиостанциям: в такое-то время находимся там-то.

Радиограмма была переведена на английский язык и вручена мистеру Кемпбелл. Но он снова заулыбался, закивал головой и спрятал телеграмму в карман. Жестами, мимикой и словами он объяснил, что наше место известно и сообщать ничего не надо. Тогда мы попросили его запросить землю о месте самолета или хотя бы частично пеленг, нужные нам для контроля полета.

Мистер Кемпбелл развел руками и долго объяснял, что ничего не надо запрашивать.

Обстановка начала усложняться. Облачность впереди становилась выше, и самолет, не успевая набирать высоту, зарывался в верхушки облаков. Появились признаки обледенения. Надели кислородные маски и надолго оставили в покое мистера Кемпбелл.

Радиостанция на островах почему-то не обнаруживается. До Рейкьявика еще далеко, его не слышно. Идем без связи. Пользуемся радиостанцией, оставшейся сзади, способом обратной пеленгации. Но из-за большого расстояния этот способ далеко не точен, и мы принимаемся за астрономию. Измерена высота солнца и на карте проложена линия Сомнера. Полчаса терпения. Еще раз измерили [27] высоту солнца и провели вторую линию. Первую линию передвинули вперед на расстояние, которое прошел самолет за полчаса, и в точке пересечения обеих линий Сомнера поставили время второго измерения. Получаса между двумя измерениями очень мало, это мы, конечно, знаем, но этого уже достаточно для определения, что больших отклонений от курса нет.

Через два с половиной часа полета, по расчету, мы находились в районе островов, закрытых облаками. Еще раз измерили высоту солнца, и Сомнерова линия прошла через острова.

В это время кто-то из экипажа крикнул:

- Земля слева! - таким голосом, каким кричали, вероятно моряки Колумба, увидевшие Америку впервые.

Слева в разрывах облаков действительно показалось что-то темное. Но почему земля слева, когда она по всем расчетам должна быть справа? За исключением двух штурманов, для которых было ясно, что земля может быть только справа, весь экипаж дружно утверждал, что земля видна слева, и к тому же ее очень много, целый архипелаг больших и малых островов. В течение нескольких минут только и слышалось:

- А вот там еще один остров!

Кто- то увидел селение на острове и даже дым из труб. Понемножку курс самолета сам по себе стал леветь.

Для того чтобы прекратить дискуссию, дошедшую даже до пассажиров (все они тоже видели землю слева), курс самолета был довернут в сторону земли. Через две минуты все разъяснилось, и на самолете установилась тишина.

Оказалось, что разорванные высокие облака бросали тень на низкие сплошные облака, - они и были приняты за землю, что называется обман [28] зрения. В это время мы поймали волну радиостанции на островах. Выяснилось, что она работает не на той волне, какая указана в нашем справочнике. Мы еще раз убедились, что земля была от нас справа, и, отметив на карте точку разворота, повернули самолет на Исландию.

Облака подымались все выше и выше, мы перепрыгнули их только на высоте шести тысяч метров. Прогноз погоды и карта с синоптической обстановкой, находившиеся у нас, и тем более действительная метеообстановка не внушали нам никакого доверия.

Радиостанция Исландии хорошо идет на радиокомпас и наш полет в навигационном смысле не вызывал никаких опасений. Но погоду в районе предполагаемой посадки необходимо было знать заранее. На высоте шести тысяч метров, касаясь брюхом самолета холодных густых облаков, летим на аэродром и не знаем, какая нас ждет погода. Невероятная вещь!

Пришлось снова обратиться к мистеру Кемпбелл.

Сводка была благоприятная, видимость хорошая, облачность 300 метров. Вообще высота подходящая. Беда заключалась в том, что аэродром окружен горами высотой до тысячи метров. Здесь уж трехсот метров было мало. И мы решили в удобный момент пробивать облака над морем, а не над землей, чтобы не врезаться в горы.

Такой момент наступил через четыре с лишним часа. Верхний край облачности пошел на снижение, следуя за ним, снижались и мы. На высоте трех тысяч метров, находясь недалеко от южного берега Исландии, мы увидели окно в облаках и море. Заложили вираж и со снижением пошли в это окно. Но наша большая машина в окно не вместилась, и.мы вошли в облака. [29]

Началось легкое обледенение. Где-то близко высокий берег. Во избежание неприятной встречи с ним пришлось продолжать снижение по прямой на юг, подальше от берегов.

Все эти манипуляции не могли пройти незамеченными для наших пассажиров. Вячеслав Михайлович Молотов отложил книгу, которую читал на протяжении всего пути, и спросил: