Особое задание: Повести и рассказы

— А батю не пускают, — винясь за своего отца, объяснил Миша.

— Знаю. Вместе были у военкома. Староват он. Мы там без него управимся. А вы тут не подкачайте.

Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем раздался третий звонок. Пронзительный гудок паровоза пролетел над перроном, и стальные колеса медленно, нехотя покатились по блестящим рельсам. Смолкли песни, смех, слышалось только тяжелое дыхание паровоза и прощальные крики провожающих и отъезжающих.

Давно уже от эшелона осталась темная точка с дымком над дорогой, но люди не расходились с перрона. Точно они ждали объявления, что война кончилась и всем мобилизованным нужно вернуться к тому делу, от которого их оторвали.

Но чуда не свершилось. Поезд ушел в окутанную предвечерним маревом степь. И люди начали постепенно расходиться к своим подводам, тракторам.

— Надо бы и нам сесть и уехать, — высказал сокровенную мысль вслух Миша, когда они возвратились на погрузной двор.

— Кто бы тебя взял, — откликнулся Витька, увязавшийся за ними. — Ты думаешь, я почему ревел? Хотел с батей на фронт махнуть. Но он мне такой фронт задал. Вон и сейчас ухо горит.

— А я когда увидел, как ты хлюпаешь, прямо не угадал тебя, — признался Миша.

— Ну, само собой, отца жалко. Что мы с матерью делать будем? Чего доброго, с голоду еще помрем.

Ванюшка смерил его крепкую откормленную фигуру насмешливым взглядом. Такой толстяк о голоде думает, а что им с Мишкой тогда думать, когда у них живот к позвонку прирос?

— Работать будете, не помрете, — нравоучительно заметил Миронов.

— Я малый, а мать хворая, — плаксиво отозвался Витька. — Какие из нас работники?

— Приезжай к нам в «Красный партизан», — предложил Романов. — Я попрошу отца. Он вам что-нибудь подыщет. Вон я воду в бригаду вожу, а ты можешь горючее или еще что…

Витька, не ожидавший такого участия и великодушия со стороны человека, которому он принес зимой немало горьких минут, даже остановился.

— Ты взаправду?

— А что же тут шутейного, — поддержал Романова Ванюшка. — Нам рабочие руки во как нужны.

— А как же твои сизари, — осмелился напомнить Морозов о загубленных голубях. — Ты же обещал никогда не простить?

— Да чего там, — раздобрился Романов. — Прощаю уж, раз твой отец добровольно на фронт пошел…

— Ну, спасибо, — обрадовался Морозов. — А я тебе после войны новых куплю…

Вдоль длинного каменного пакгауза вытянулись вагоны, и в них ставили коней. Ребята помогали заводить лошадей, привязывали их к стойкам поводьями, недоуздками, чем бурами, бросали на пол сено, сыпали в торбы овес, бегали за водой. Когда погрузка закончилась и лейтенант пожимал им руки, Миша пообещал:

— За Колумба не волнуйтесь. Как только подлечится, враз его вам отправлю. Вы только адрес свой пришлите.

— Спасибо. Адрес пришлю.

— Или на него сяду и приеду в часть.

— Всякое может случиться, — сказал лейтенант серьезно, хотя губы его растянула улыбка.

ТРЕВОГИ И РАДОСТИ

Незаметно пролетело знойное лето. В воздухе запахло не только дождями, но и медвяным ароматом спелого ранета. Сливы, умытые росами, словно слезы, свисали с веток и падали на давно не ухоженную землю. На бахчах лопались от избытка влаги и сахара кровяно-красные арбузы.

Было не до садов и бахчей. Спешили управиться с хлебом. Давно придонские степи не давали такого щедрого урожая. И его нужно было собрать и свезти на элеватор, в закрома государства, — все до зернышка. Так решили колхозники на своем собрании. Весь хлеб отправили в фонд обороны.

Теперь это слово все чаще и чаще — произносится вслух. Кольцом блокады обложили враги героический Ленинград. Только недавно оставили Киев наши последние части. Мужественно оборонялась Одесса. Готовилась встретить захватчиков Москва…

И хоть не сбылись надежды Зиновия Афиногеновича насчет решительного — отпора на старой границе, но утешал себя казак тем, что не удалось и Гитлеру в июле захватить нашу столицу и таким «блицкригом» закончить войну. Пришли новые радостные, как весенние ласточки, сообщения об успешном контрнаступлении Красной Армии под Ельней. Значит, есть еще порох в пороховницах. Значит, не потеряла Красная Армия бойцовский дух. И наступит еще день!

С железной верой в этот день начинал каждое свое утро Зиновий Афиногенович. С ней же и засыпал он на несколько часов, чтобы с первыми петухами вновь быть уже на ногах, идти в контору, по дворам, по бригадам. Теперь он, секретарь партийного комитета, был назначен руководителем второй бригады.

Не мог допустить Романов, чтобы его бригада плелась в хвосте. Не мог допустить, чтобы и колхоз замыкал районную сводку хлебосдачи. А коммунистов вместе с ним осталось всего четверо. Вот и ломал голову парторг, в какой день, куда послать каждого из них. На труднейший участок, конечно же.

Спасибо комсомольцам! Вместе с Феней Нарбековой они выходили на любую работу и трудились, не жалея сил. Радовался ветеран и за женщин. Давно ли некоторых из них приходилось уговаривать, упрашивать выйти на плантацию или ферму? А теперь сами брали бригадира за грудки, требовали: давай работу.