Особое задание: Повести и рассказы

— А может быть, обойдется, — вслух размышлял Пимен Андреевич, выглядывая в приоткрытую дверь. Ему было видно, что одна подвода была загружена и солдаты принялись за вторую. Но бок скирды катастрофически таял. А те, наверху, боялись шевельнуться. Они не видели, что вилы все ближе и ближе подбираются к ним. Пимен Андреевич приложил бинокль к глазам: на дороге пусто, поблизости в степи — никого, четверо в дозоре глядят, не отрываясь, на землянку.

Он махнул им рукой, переползите, мол, на другой конец. Но они не поняли его и остались на месте. Надо было что-то предпринимать. Пожалуй, прав Тит: окружить и уничтожить без шума. Пока в селе хватятся, пройдет час-другой. За это время отряд успеет скрыться в степи. Но вслед за этими подводами ведь могут на дороге показаться другие. Разве на эскадрон хватит этой соломы? Видать, туго стало Антонеску, что он вспомнил прошлогоднюю солому. Ломакин взял автомат и сказал:

— Пойдем. Окружим и уничтожим.

Когда Баннов увидел вышедших из землянки партизан, он удобнее улегся и, свесив голову вниз, взял на прицел длинного, самого шумного фуражира с ефрейторской лычкой на синих погонах. Его товарищи взяли на мушку Других.

Ломакин, пригибаясь, широкими шагами спускался на дно лощины. По сторожкому шороху он чувствовал, что за ним спешат остальные. В то время, когда Пимен Андреевич остановился, чтобы дать команду, кому куда двигаться дальше, у стога раздался отчаянный вопль и, заглушая его, прогремел выстрел. За первым последовал второй, третий. Одиночные выстрелы сменила автоматная очередь. Он видел, как Хорошунов, прихрамывая, бросился влево.

— Перекрыть дорогу! — кричал он Романову, едва поспевающему за ним.

Пимен Андреевич, задыхаясь, подбежал к скирде. Двое солдат недвижимо лежали возле соломы, а третий повис на повозке. Василий Баннов с окровавленной рукой все еще надеялся попасть в быстро удаляющегося всадника. Даже отсюда было слышно, как он истошно вопил на всю округу:

— Партизаны-ы!

Все, кроме тяжело раненных, сгрудились возле скирды. На лице каждого Ломакин без особого труда читал один и тот же вопрос: что же теперь будем делать? А Пимен Андреевич сурово глядел на дозорных. Те стояли, низко наклонив головы и безвольно опустив руки. Людмила Крылова перевязывала Василию Баннову руку. Миша держал его автомат. Потом, что-то вспомнив, он передал оружие Баннова Ломакину и ловко взобрался на вершину скирды. — На дороге никого не было. Фуражир еще не успел доскакать до Киселевки. Но ведь ему могут встретиться другие солдаты. Тогда жди облавы через несколько минут.

— Как же это случилось? — все еще в гневе спросил Ломакин.

— Дрема напала, — честно признался Баннов. — Солнце пригрело, и все. Очнулся, а они уже рядом. Этих мы уложили, а четвертый перерезал постромки…

— Н-да, сюрприз, — сдвинул к переносице широкие брови командир отряда. — Ждать рацию не будем. Раненых положить в повозку, и женщинам попытаться вывезти их в займище.

— Не сумеют, — высказался Хорошунов. — Если бы в ночь.

— Верно, — присоединился к нему Паршиков. — Продержимся до ночи, а там попробуем уйти.

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Все-таки Пимен Андреевич принял реше «ние — покинуть Базовую балку и попытаться выйти на соединение с наступающими частями Красной Армии. Но отправленные в разведку вернулись буквально через четверть часа и доложили:

— Едут! Не меньше эскадрона.

Это сообщение, которого в общем-то все ждали каждую секунду, оказалось таким неожиданным, что партизаны, услышав его, бросились к кошаре и землянке.

— Стой! — властно приказал Ломакин. — Они так нас, как куропаток, перебьют. Занять круговую оборону. Баннов, Крылова, Романовы, давайте в кошару. Хорошунов, бери группу и ложитесь под скирдами. Помните, что отступать нам некуда. Бейте наверняка — патроны берегите.

— Их мало! — доложил сверху Миша. — Десятка два. Резво скачут… — с насмешкой прокричал он.

Ломакин понял, что враги думают встретить здесь не хорошо вооруженную и подготовленную группу, а скорее всего окруженцев. Даже если враги предполагали, что встретят партизан, то тех, которые сидели на скирде, и не больше.

— Продержимся до вечера, а там решим. Зиновий, ты ихний пулемет изучил?

— Так точно.

— Ложись за него. Ставь в дверях. Остальные — за мной. Миша, помогай отцу.

Мише не хотелось покидать удобную позицию, и в другое время, может быть, он попросил бы Пимена Андреевича разрешить ему остаться наверху, но сейчас, еще раз взглянув вдаль, на дорогу, покорно скатился со скирды и побежал к кошаре, где отец уже устанавливал длинноствольный пулемет, отбитый во время налета на обоз.

В минуту лагерь словно вымер. Мише хорошо было видно, с каким напряжением вглядываются в степной простор бойцы. Румыны, выскочив на бугор, остановили разгоряченных коней. Очевидно, тот солдат, которому удалось спастись, размахивая руками, что-то объяснял офицеру. До всадников было полверсты.