Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

Шумно и весело. Подражая взрослым, мы - человек шесть мальчишек - собрались днем в гости к своему сверстнику Леке, который жил через улицу. Его отец, по прозвищу Кавляга, был первейшим шутником и балагуром на все село. Дверь нам отворила бабушка Большуха, мудрая и добрая старуха. Лека сидел за столом и ел блины с сытой на меду. Подобревший от первача Кавляга сидел тут же, на скамейке, блаженно улыбаясь. Увидев нас, заулыбался еще шире.

- Парнишки, садитесь за стол, блины будем есть! Марфа, ставь еще сыты и блинов! - расщедрился он.

- Сейчас принесу, Аркадий Федорович! - ответила та.

Сняв только шапки, мы прямо в пальто тесно уселись за стол. Появилась тетка Марфа с горой блинов и блюдом сыты. Наша братия все съела за минуту. Сидим, вертим ложки в руках, облизывая, ждем еще. Кавляга как-то загадочно и хитро посмотрел на нас и спрашивает елейным голоском: «Наелись ли, дорогие гости?»

- Нет! - раздалось наше дружное в ответ.

- Хорошо, посидите! Сейчас еще угощу.

Пошел зачем-то в сени, оставив дверь открытой. Вернулся .быстро, с ременными вожжами в руках. Мы, как увидели вожжи, проворненько выскочили из-за стола - и к двери. На пороге кто-то растянулся. Получилась куча мала. Потирая синяки и шишки, унося ноги, выскочили на улицу, оглядываясь на сени… Споткнувшись, я падаю в снег. Что-то больно ударяет меня по спине…

Открываю глаза. Лежу на краю тропинки. Ноги и приклад пулемета купаются в воде, вещмешок съехал на бок, а возле головы, вдавившись в снег,- хвосты мин с ажурным оперением. На взрывателях не было предохранительных колпачков. Потерялись они, видимо, еще при выгрузке из самолетов. Мины могли бы от удара взорваться.

- Опять уснул, - незлобно ворчал Витя, стоя возле меня.

С его помощью молча поднялся сначала на четвереньки, а потом на ноги.

Всем было тяжело, но ни одной жалобы, ни одного упрека не слышали от нас командиры, делившие с нами все трудности и лишения.

На исходе вторых суток услышали треск пулеметов, стрекот автоматов, а в промежутках - разнобойные винтовочные выстрелы. Высланная вперед разведка доложила: «В километре отсюда ведут бои с фашистами за деревню Буду десантники восьмой бригады». Командир батальона Смирнов приказал приготовиться к бою и осторожно двигаться к деревне.

Освободившись от мин, мы вышли к крайним избам. От ближайшей к лесу поднимался дым, но огня не было видно. Как в кинокадре, перед нами промелькнули три фрица в касках и исчезли, заскочив за угол. Когда мы добежали до избы, фрицев и след простыл.

Выстрелы раздавались на другом конце деревни. Соблюдая осторожность, стали продвигаться к ее центру. Я снял пулемет с плеча, чтобы вставить диск. Что-то случилось с защелкой. Витя «тихонько» нажал на нее прикладом, она отлетела. Перед боем кроме пулемета и гранат другого оружия у меня не было.

Взяв по гранате в каждую руку, побежал вперед, двигаясь перебежками по огородам от избы к избе. По пути наткнулся на убитого фашиста, лежавшего на спине с винтовкой поперек груди. Упрятав гранаты в сумку, я вооружился оружием врага. Запястье руки коснулось холодного и скользкого. Посмотрел - кровь. Красными, как клюква, каплями выступала она на зеленом сукне шинели фрица. Пальнув из винтовки для пробы, вынул из патронташа убитого несколько обойм и перебежал за угол ближайшей избы. Здесь уже стоял Виктор.

Метрах в пяти от угла, на виду у фашистов, сидел на коленях, словно живой, младший лейтенант из 8-й бригады. На его виске ярко выделялся сгусток запекшейся крови.

От соседней избы к нам подбежали еще двое десантников с комиссаром Васильевым. И надо же такому случиться! Из троих вражеская пуля выбрала его. С Виктором мы подхватили комиссара, затащили его за угол и уложили на снег. Задыхаясь, наш наставник прошептал: «Прощайте! Умираю. Отомстите за меня!»

Это были его последние слова. Пораженные горем, мы словно окаменели на какое-то время и молча смотрели на своего комиссара.

Оглушительный взрыв и сверлящий звук осколков привели нас в чувство. Крик ярости и боли вырвался из наших глоток. Мы бросились вперед с одной мыслью-. отомстить.

Я бежал, стрелял, падал и снова бежал. Свистели пули, падали раненые и убитые десантники…