Особые обстоятельства

— И именно поэттому должжны прррисматррривать дррруг за дррругом.

Что-то было не так.

— А вы за ним присматривали?

— Не оссобо.

Димитрий молчал и девушке пришлось добавить:

— Он не интеррресссный.

— А кто интересный?

— Вы.

Вито изумлённо охнул. Сыщик нахмурился. Это было совсем не то, о чем подумал пустоголовый помощник. О, это было прямое подтверждение: "Я знаю, что ты из себя представляешь".

И демоны побери эту девицу, ситуация вышла преглупейшая, ведь сам он этого не представлял!

— Это… — Димитрий подбирал слова, словно шел босым по острым осколкам. — Может иметь последствия.

Вито подавился слюной и раскашлялся так, что распугал всех ворон.

Южанка обвела взглядом улицу.

— Хорррошшший горррод. Тиххий.

— И тем не менее меня послали именно сюда. Выходит, не такой уж тихий.

— Жжаль.

Сыщик услышал в этом: "Жаль, что придется уезжать". Южанка стояла ровно, смотрела выжидательно, ее довольно экстравагантный для этих мест наряд сейчас, в предгрозовую погоду, на этой зелёной улице казался гармоничным. Шаровары широки, но обхватывают щиколотки золотыми лентами, полы длинной рубашки разрезаны на четыре части, сверху накинута полупрозрачная накидка, с которой играет ветер, делая девушку похожей на призрака. Или крылатую небожительницу. Широкий пояс подчеркивает талию, тонкая ткань одежд разноцветной волной очерчивает линию бедер. Не красавица в современном понимании, но что-то завораживающее в этом было. Что-то нездешнее.

— Вас разве не ждут покупатели? — спросил Димитрий девушку. Та показала рукой на небо.

— Гррроза идёт.

Сыщик смахнул с одежды последние пылинки-былинки.

— В грозу люди не болеют?

— В грррозу ллюди не ходдят за лекарррствввами. Осссобенно вв такую.

Нет, конечно, угадать ближайшую погоду по простейшим приметам не так сложно, но всё-таки совокупность умений девушки не может не вызвать подозрений.

С другой стороны, он всегда всех подозревает.

— Иногда даже себя! — заливисто смеётся знакомый-незнакомый парень в рубашке такой яркой расцветки, что от нее рябит в глазах.

Рядом с ним, спиной к говорившим, стоит женщина. Ветер треплет ее юбку цвета морской волны. Темные волосы развеваются за плечами и иногда кажется, что эти длинные пряди — шипящие змеи, стерегущие покой хозяйки. Вот она начинает поворачиваться… Лицо. Какое у нее лицо? Глаза должны быть зелёными. И ещё…

И ещё кровь. Кровь на лице. На шее. На ладонях.

— Убьешь? — спрашивает женщина, что окутана тьмой и вонью казематов.

— Нет, — отвечает кто-то голосом Димитрия. — Сначала помучаю.

И расплескивается вокруг тишина — гадкая, трусливая, предвещающая крики боли…

Сыщик и южанка одновременно отшатнулись друг от друга. Рейфи кивнула, заторопилась к перекрёстку. Вито, не замечая, что хозяин еле стоит на ногах, радостно воскликнул:

— О! Лада бежит!

Возглас резанул по ушам. Димитрий обернулся, но медленно и неуклюже, словно заводная кукла с заржавевшим механизмом.

Девчонка торопливо всунула ему в руки записку и только потом прижала ладошки к груди, пытаясь отдышаться.

Кривз дрожащей рукой развернул листок. Сид Урд напоминал о приглашении на ужин.

— Что ж, мне надо переодеться. Вито, свободен. Барышня, разрешите откланяться.

Не слыша ответов детей, Димитрий направился к гостиному дому. В ушах у него до сих звучал собственный голос.

"Сначала помучаю."

Глава 9. Ужин в приличном обществе

— Даже погода против! Не понимаю, зачем ты все это затеяла!

— Погода — ерунда, мой дорогой. Человеку достойного положения и погода не помеха.

— Достойное — это точно не про мужчину, у которого фамилия идёт сразу за именем! Да он даже не купеческого звания, не "дон"!

— И всё-таки он из столицы, мой дорогой. И бумага у него с самыми широкими полномочиями, ты сам мне говорил. Такие не дают абы кому.

— Надеюсь, ты не строишь матримониальных планов на его счёт!

— В настоящее время это недальновидно. Но от нас не будет, если мы угостим молодого человека ужином. Да и нам с девочками интересно на него посмотреть.

— Он не такой уж и молодой. Это мужчина, не мальчик.

— Не старик — и слава Небу. К тому же главное, что есть в нём интересного, — он из столицы. Все остальное — мелочи, мой дорогой.

— Все строишь планы, как уехать?

— Как сложится. Но в стремлении подняться нет ничего плохо. Разве ты имеешь что-то против повышения?