Особые отношения

— Это Джинни Рикс, — моя адвокатша говорила быстро, по-деловому, — извините, что не смогли переговорить в пятницу — чудовищный был денек в суде. Но я сейчас быстренько введу вас в курс дела — Дейдри закончила с показаниями свидетелей, сегодня мы представим их в суд. Сегодня же я подготовлю барристера, а слушание в Высоком суде назначено на завтра, десять тридцать утра. Вы, кстати, знаете, где это?

— Я… честно говоря… не знаю…

— Стрэнд[38]. Пропустить невозможно. Спросите любого. Я отправлю Дейдри встретить вас у главного входа. Мы будем ждать где-то в здании. Да, вот еще что, наденьте что-нибудь элегантное, но скромное. Лучше всего костюм. А черный костюм даже еще лучше.

— Я посмотрю, что можно… извините, я…

Я забыла, что хотела сказать.

— Вы в порядке, Салли? — Ее явно раздражала моя нерешительность.

— Плохо спала ночью, — удалось выдавить мне.

— Судя по вашему голосу, очень плохо спали. Надеюсь, сегодня ночью вы будете спать как следует — потому что, хоть завтра вы и не должны давать показаний, важно произвести благоприятное впечатление на судью. Если вы будете… не совсем в себе… это может вызвать нежелательные сомнения. А нам это совсем ни к чему.

— Обещаю, что буду… в себе, — сказала я.

Сэнди с детьми уезжала на все выходные к друзьям на Кейп[39], так что мы с ней не разговаривали до понедельника. Она мгновенно заметила неуверенность в моем голосе. Мгновенно догадалась, что это результат воздействия слишком больших доз успокоительного. Я пыталась ее разубедить. Безуспешно. Она настоятельно хотела знать, что на меня еще свалилось и почему я снова решилась отправиться в долину сновидений. Я не смогла рассказать ей о поездке — и о том, как увидела эту с Джеком на руках. В первую очередь потому, что, даже в теперешнем лекарственном тумане, мне было стыдно за себя и свои действия. И еще, это было так унизительно. Но еще я знала, что Сэнди и сама находится на грани нервного срыва. Ее боль, скорбь от потери человека, которого она все эти годы безумно любила — хотя он и выбросил ее, как сломанное, отслужившее кресло, — до сих пор не угасла и оставалась такой же мучительной. К тому же я понимала, что в ближайшие дни Сэнди будет с ума сходить от беспокойства за меня, расскажи я ей сейчас обо всех своих приключениях. Не говоря уж о том, что завтрашний суд пугал ее не меньше, чем меня.

— Как только судья объявит свое решение, звони мне в ту же секунду. Что тебе сказал сегодня адвокат?

— Почти ничего. Только… да ладно, там видно будет.

— Салли, сколько антидепрессантов ты сегодня приняла?

— Как всегда.

— Я тебе не верю.

— С чего бы мне…

Я прикрыла глаза, потому что начатая фраза снова потерялась, ее окончание увязло где-то между мозгом и ртом.

— Вот сейчас ты меня всерьез пугаешь, — сказала сестра.

— Ну, не знаю, может, и выпила лишнюю таблетку, давно.

— Больше сегодня не пей таблеток, слышишь.

— Ладно.

— Ты мне обещаешь?

— Даю честное слово.

Конечно, вскоре я выпила еще одну. Снотворные мне в ту ночь не понадобились: хватило лошадиной дозы антидепрессантов. Но в пять утра я проснулась, как от толчка ощущая нездоровое, лихорадочное возбуждение. Это напоминало отрезвление после длительного прима наркотиков… да, собственно, так оно и было.

Час я пролежала в обжигающей ванне, прикладывая к лицу махровое полотенце, смоченное горячей водой. Феном высушила голову, стараясь не обращать внимания на изможденную физиономию в зеркале. Отправилась на кухню и сделала полный кофейник кофе. Выпила его весь. Приготовила еще один, осушила и его. Когда, вернувшись в ванную, я попыталась как-то исправить положение с помощью толстого слоя тонального крема и карандаша для глаз, руки у меня тряслись. Отравление, излишек кофеина, ужас. Большего ужаса представить нельзя. Потому что сегодня меня должны были судить — и хотя я твердила себе, что Джинни Рикс знает, что делает, все равно боялась просто кошмарно.

Я надела свой самый лучший черный костюм и еще раз попробовала замазать тональным кремом круги под глазами. Потом спустилась в метро. Попав в час пик на линии от Патни к Темплу, я слилась с толпой и стала одной из множества женщин в костюмах, старающихся не встретиться глазами с другими пассажирами, истинными лондонцами, которые так же стоически переносили поездку в переполненном поезде, духоту, повышенную влажность и полное, безразличное молчание толпы по дороге на работу. Только, в отличие от них, я держала путь туда, где сегодня решалась моя судьба и судьба Джека.

Выйдя из метро на станции «Темпл», я пошла по Стрэнду. Я приехала на час раньше (потому что опаздывать сегодня было никак нельзя) и посидела в кафе, пыталась успокоить нервы. Это мне не удалось. Джинни Рикс предупредила меня, что Тони, возможно, не будет присутствовать на слушании (по закону это было для него необязательно — его могла представлять команда юристов), но даже ничтожный шанс увидеть его приводил меня в трепет, я до сих пор не представляла, как поведу себя, если вдруг столкнусь с ним лицом к лицу.