Особые полномочия на любовь

Присаживаюсь на маты в углу. Диляра находит меня сама, бросает рюкзак рядом. Сев ко мне спиной, переобувается в кроссовки.

— Привет, капитан, — не оборачиваясь.

— Привет, лейтенант.

— Как дела?

— Пашем…

— Ты хотел помочь. Не передумал?

— Говори.

— На каком объекте твои бойцы сейчас?

— Ты скажи, какой тебя интересует.

Вздыхает.

— Кто охраняет крыло с осуждёнными в нашем госпитале?

— Второй тебе нужен? — доходит до меня.

— Да.

— Вопрос у меня к тебе.

— Спрашивай.

Падаю на спину на маты.

— Если ты её найдёшь… Или… я её найду. Твой выбор останется таким же? Погоны?

— Зольников… иди нахер, понял?

Беззлобно, безэмоционально, устало.

— Наверное, понял.

Глажу её лежащие недалеко от моего лица пальцы.

— Я по тебе очень скучаю…

— Не надо, Ванечка, — её пальцы сжимаются в кулак. — Не судьба.

Сорвавшийся голос бьёт прямо в моё сжавшееся от болезненного спазма сердце. И я чувствую ответку.

— И ты. Но я знаю, ты меня тоже используешь. Как и его. Я хочу сказать, что не осуждаю тебя.

Молчит.

— Я бы за своего… тоже… по всем головам пошёл.

— Хватит.

Застёгивает на руках беспалые перчатки.

— Пойдём на ринг, капитан. Можешь меня сломать за это. Разрешаю.

Рывком поднимаюсь с матов. Запрыгиваем с ней на крайний ринг.

Бой с ней — это тоже секс. А я очень соскучился. И ревную до изжоги! Ведь спит она с ним. По тому, как он тогда встал между нами у крыльца управления, всё уже было ясно. И по её покорности в тот момент.

И я его ненавижу. Не может он не понимать, что взял чужое. Насильно. Пусть не физически. И видеть его не могу. И влезть права не имею. Это её решение. У неё свои задачи. И если я их, как мужик, решить не могу, то и права влиять на её решения не имею. Но я попробую — решить.

Касаемся перчатками.

— В полсилы, на полной скорости. Бой!

Отскакиваем назад, чтобы тут же рвануть в атаку.

— Шлемы, Зольников! — слышу я откуда-то снизу.

Но нам уже похрен на шлемы. Всё, что мы теперь не можем позволить себе в постели, между нами случается на ринге. Не выплеснутая страсть превращается в агрессию. И мы ломаем друг друга жёстко, до искр в глазах и нокдаунов.

Её распущенные волосы развеваются от каждого рывка. Ловлю момент и сбиваю её с ног. И мы продолжаем в горизонтальной плоскости. Меня заряжает от её близости и моих не реализованных эмоций. Чувствую себя терминатором, как на стимуляторах. И выматываю её, пока она не подставляется под удушающий. Распяв под собой, давлю предплечьем на сонную артерию, в неадеквате рыча ей в губы.

— Капитан! — рявкает Терёхин. — Брейк! Озверели…

Но я только сильнее придушиваю. Её тело обмякает, слышу два вялых шлепка по полу ринга.

Отпускаю… Тяжело дыша и ничего ещё не соображая, прижимаюсь губами к её разбитой. Разбитой ещё вчера и сегодня опять.

Чувствую вкус её крови и сорванное дыхание.

Мы не целуемся… Съезжаю лицом на её шею. Мне хочется выть… Чужая женщина.

Её пальцы скользят по моим волосам.

— Прости… мой мальчик.

— Прощаю.

Скатываюсь. И мы лежим рядом, глядя в потолок, касаясь пальцами и тяжело дыша.

— Зольников.

Это не Терёхин. Это полкан…

Сажусь рывком. Встречаемся взглядами.

— С инструктажа снят.

— За что?

— За жесть. Выговор без занесения. На завтра отстраняю. Приди в себя! — со сдавленной яростью.

Я улавливаю её. Диляра, вероятно, тоже. Остальные — вряд ли.

— Владо…

Диляра поднимается на ноги. Снимает перчатку, виновато проведя рукой по влажным волосам, перекладывает их на одну сторону. Облизывает с губы кровь.

— Зачёт засчитан. Зайди…

— Есть…

Глава 36 Отсроченный приговор

Виктор

В груди пульсирует горячим отвратительным ощущением.

Это что, блять, было вообще?…

Словно смотрю слайд-шоу. Отдельными кадрами: их соприкасающиеся пальцы, её ласковое скольжение ими по его затылку, касание губ…

Такое ощущение, что наблюдал за чужим сексом!

Меня душит ревностью.

Мне даже не жаль её разбитых губ. Хотя племянник совсем без башки! Разве можно женщину так жёстко? Тем более, такую?

По дороге в кабинет нагоняет Сергей.

— Товарищ полковник… — протягивает папку.

— Собрал?

— Всё, что могли. Даже сам в детский дом ездил. Нашёл заведующую, которая девочек принимала. Она давно на пенсии, но помнит… И во Владикавказе всех на уши подняли.

— Девочку нашли?

— Девочку — нет. Всё в отчёте.

— Спасибо, майор.

— Отдать приказ на задержание и допросить?

— Так, майор, — снижаю я голос. — Ты информацию собрал — и забыл, как страшный сон. Это моя женщина, я дальше сам разберусь. Понял?

— Ого…

— Вопросы есть?

— Есть. Один.

— Ну?

— А как же Иван?

— А что Иван?

— А мне кажется, товарищ полковник, — сжимает он челюсти, — он думает, что женщина его… Нехорошо как-то вышло.

— Мда? — тело наливается расплавленной сталью. — Нехорошо… А мать когда уезжает?

— Завтра.

— Тогда сегодня у нас семейный ужин. У Варвары с Андрюхой. Я тебя приглашаю. Там и разберёмся.

Осуждающе качает головой. Порвёт за брата. Да и я за этого засранца порву. Но не в этой ситуации… не в этой! Он мне сам, глядя в глаза, сказал, что не его это женщина. Соврал?… А она? Пора открыто расставить точки над «i». Не выношу движений за своей спиной! Тем более, внутри семьи!