Особые полномочия на любовь

— По наряду вне очереди? Картошку чистить? — улыбается.

— Так точно. Беги, распорядись.

Отпускаю.

А Эва не улыбается.

— Ну чего ты? — обнимаю её за плечи. — Всё нормально. Месяца через три будет тебе паспорт и новая фамилия. А потом мы её сменим на Зольникову.

Не хочу я обратно Мамедову возрождать. Теперь её не мои люди допрашивать будут. Нахрен… Мало ли. Она и так уже натерпелась. Сделаем ей новую личность, чтобы никаким боком с темой террора связана не была.

— А София?

— Её «найдут». Яра удочерит… Не волнуйся.

— А ты?…

— А я… А у меня всё хорошо. У меня счастливая жена и здоровый ребёнок. Да?

— Мне так страшно за тебя было…

Обнимает, пряча лицо на шее. Чувствую — мокро.

— Ну что ты ревёшь у меня? — прижимаюсь губами к брови. — Отставить!

— Гормоны, наверное… — вкладывает мне в руку пластиковый градусник.

С недоумением смотрю. Не градусник…

— Это у нас что?…

Надпись на жидкокристаллическом экране: «Беременность, 2+».

— Не понял? Ааа… — вдруг доходит до меня.

Кровь бросается в лицо, сердце срывается в пляс. Моргая, смотрю на экран. Надпись расплывается.

— Скажи что-нибудь… — тревожно смотрит на меня Эва.

Губы сами расплываются в улыбке. Но что сказать, не нахожу. И, подхватив её за затылок, тяну к себе и несколько раз целую в губы. Прижимаю её ладонь к бешено стучащему сердцу.

— Так доходчиво?

— Очень! — расслабляется она.

— Хвастаться пополнением можно?

— Как скажешь.

— Иван, — кидаю ему ключи от своей тачки, — метнись за коньяком и шампанским. Ты проставляешься!

Солнце слепит. Хорошо на даче…