Особые полномочия на любовь

Стягиваю запястья. Снимаю наволочку. Надеваю ей на голову, чтобы не вертела ей особенно и, не дай Бог, не запомнила меня. Ей еще показания давать.

— Пожалуйста… не надо!

— Всё будет хорошо, не паникуй.

Усаживаю на стул.

— Тихонечко сидишь, ждёшь ментов. Будут минут через двадцать. Поняла?

— Да.

Потом с ней разберусь — кто она, и в какой роли здесь была.

— Всё, — успокаивающе сжимаю плечо. — Не кричи, не волнуйся, просто жди.

Выхожу, закрываю дверь поплотнее. Ладно, худо-бедно, но вторая ступень тоже сброшена.

Внимательно оглядываю квартиру на предмет камер. Есть… Портативная, со встроенным носителем, под потолком. Тремя выстрелами разношу ее на осколки. Встаю на диван, выдираю подплавленную флешку, забираю с собой.

Иду к Ивану на кухню.

Он подрывается мне навстречу, требовательно и тревожно заглядывая в глаза.

— Что с ней?!

— Всё нормально.

— В каком смысле?…

— Сидит, ждёт ментов. Я тебе киллер, что ли? — рявкаю на него.

— С этими что? — с облегчением выдыхает он.

Мамедов снова приходит в себя. Со стоном открывает глаза. Лицо всмятку…

— Ха… А я тебя знаю… Ты — полкан в антитерроре.

— И я тебя знаю, — присаживаюсь перед ним, стягивая капюшон, — всё, отбегал ты, мразь.

— Это ты, полкан, отбегал… Я из любой зоны сигнал своим дам. И тебя, и всю твою семью ёбнут. А я спокойно своё отсижу и выйду. Никаких доказательств ты на меня не найдёшь. А мы как мочили вас пачками, так и будем…

— Нет… не прокатит твой план.

— Прокатит… И ты это знаешь. И я это знаю. Попрощайся с близкими…

— Интересно, можно ли считать близким биологического отца приёмной дочери?

— Чо?…

Вжимаю глушитель ему в глаз и делаю два выстрела. Слышу ещё один хлопок. Тело второго Мамедова вздрагивает. Во лбу чернеет дыра. Иван…

Третья ступень ушла.

А вот с последней беда…

Молча уходим, оставляя дверь незапертой. Будут ломать — напугают эту Машу… Пока идём в машину, отзваниваюсь своим, давая отмашку на параллельный захват всех трех объектов. Мой телефон трезвонит в руках. А вот и последняя ступень!

— Слушаю, товарищ генерал.

— Ты что там творишь, Зольников?! Ты совсем охуел? Какого лешего ты дал отбой по операции?! Ты хоть представляешь — где я сейчас??

Смотрю на часы: десять сорок. Двадцать минут до его доклада в Кремле. Не успеем…

— Где, товарищ генерал? — сглатываю я.

— В жопе, Зольников! В глубокой жопе, подполковник!

— Полковник, товарищ генерал.

— Не-е-ет! Теперь — подполковник. А командование захватом передать полковнику Усольцеву.

— Есть!

Скидывает вызов. Сажусь за руль… Какой стремительный звездопад! И это ещё без служебного расследования. А я хорошо наследил…

Глубоко вдыхаю и рвано выдыхаю. Всё отлично. Малой кровью… Я же хотел отпуск?

Ловлю в зеркале заднего вида настороженный взгляд Софии.

— Привет…

Эпилог от Ивана

Круто на даче…

Покачиваясь на гамаке, сквозь прикрытые ресницы смотрю на ещё тёплое, но уже не обжигающее солнце. Листья деревьев подёрнулись желтизной. Племяши рядом со мной спят по коляскам. Скашиваю взгляд на женщин.

Вай… Какая красота и благодать! Век бы глаз не сводил. Все с косами. Роскошь! Даже маленькой Софийке бабушка плетёт косу из её непослушных кудряшек.

— Баба, а мы с тобой будем жить? — тискает София нашего старого и уже облезлого кота.

Тот мурлычет как трактор. Это я его притащил, когда мелкий был.

— Погостите, пока всё утрясётся. Поможете мне немного. Ягоду собрать, варенье сварить… Какое варенье любишь?

— Малиновое.

— Вот, будем с тобой малиновое варить.

— И блины?

— И блины…

— А Иван мне кто? Дядя или брат?

— И дядя, и брат.

— Это как две мамы теперь?…

Смешная… «Две мамы» стали для неё неожиданностью. И до сих пор периодически Яру тоже называет мамой.

Перевожу взгляд дальше.

— Эва, не мельтеши, — Яра силой усаживает её на кресло-качалку. — Полкан у тебя продуманный. Всё разрулит. Он столько лет в системе. У него тьма людей, которые должны прикрыть. Скоро приедут…

Я сегодня за старшего. Сергей уехал в командировку. Дядька «на ковре» у нового генерала, что сел в то кресло, куда метил он… Андрюха с ним. Сегодня финальный разбор полётов по прошедшей операции. Дальше — или просто по шапке, или дело будет передано выше. И тогда прощай, контора. Но посадить — не посадят. Жертв в результате его «некомпетентных» действий нет. Да и прикрыть у него, и правда, есть кому.

Но Эва вся извелась.

— Марья Васильевна, не звонил?

— Что ты переживаешь, Эва?

— Как это что?… Если бы не я, он бы генералом был…

— Дался тебе генерал! — усмехается бабушка. — Полковники резвее…

Диляра с Варей поджимают губы, пытаясь спрятать улыбки. Но Эве не до шуток. Словно не слышит.

— Всё равно мне — генерал, полковник, рядовой… — хмурится. — Лишь бы ничего страшного не случилось.

— Он своё уже отслужил на благо Родине, — продолжает бабушка. — Пора уже и семью завести. А генерал… Никому ещё генеральские погоны счастья не принесли. А проблем вот — за глаза!

Яра, эквилибрируя на моём подвижном гамаке, пытается оседлать меня сверху. Расставляет руки для равновесия. Перекидывает бедро… Почти получается! Но я, не удержавшись, сжимаю пальцами её твердый сосок под тонкой майкой.

— А, чёрт…