Особые поручения

Любопытно, однако, что она здесь делает? Эрик ван Хофф был весьма наблюдательным человеком, обладавшим великолепной памятью, в частности на голоса. А уж причины интересоваться планетой Бельтайн у него были самые веские. Причем именно эта женщина в свое время предоставила ему их. Так что за ходом процесса над Джерайей Саммерсом и Джастином Монро он следил более чем внимательно. И когда пришлось сопоставлять знакомый, хотя и повзрослевший, голос с незнакомым лицом, наблюдательность не подкачала. Расстояние между зрачками, форма ушных раковин… А недурные открываются возможности для легкого, приятного шантажа… Но как двигается, черт бы ее побрал, как двигается! Да уж, в полиции и армии этому не учат, большой мастер поработал, нечего сказать. Эрик подхватил бокал с подноса проходящего мимо официанта и предвкушающе улыбнулся. Уж этот-то вечер скучным не будет.

Мэри назвала свое имя величественному служителю у входа и огляделась по сторонам. Где-то здесь, совсем рядом с дверями, находились тщательно замаскированные помещения охраны, и ей было доподлинно известно, что в любой момент «Зигзаг удачи» может стать неприступной крепостью. Однако неписаное правило гласило: ничто не должно омрачать настроение посетителей и отвлекать их от игры и общения друг с другом. Так что никакого явного присутствия службы безопасности в казино не ощущалось.

Сделав несколько шагов вперед, она остановилась на верхней ступеньке широкой лестницы, ведущей в главный зал. Мэри вдруг вспомнила, как стояла здесь три года назад и точно так же смотрела на волнующееся море людей внизу. Тогда ее картинно поддерживал под руку Келли, игравший (или не игравший?!) роль человека, уверенного в том, что его спутница вызывает у женщин ненависть, а у мужчин зависть. Или наоборот, не суть важно. Теперь Келли не было. За ее спиной, слева и справа, стояли братья Рафферти, которым чрезвычайно шли костюмы, приобретенные, как и ее наряд, на Пончартрейне. «Планета-карнавал», как нередко называли Пончартрейн, славилась тем, что когда бы турист ни прилетел на нее, уж на один-то карнавал он попадал с гарантией. Соответственно, продажа карнавальных костюмов была одной из изрядных статей дохода местных производителей и торговцев. А поскольку многие из высокопоставленных (или полагающих себя таковыми) туристов предпочитали передвигаться в сопровождении охраны, то и для телохранителей на Пончартрейне можно было подобрать костюм в любом стиле.

Сейчас канониры были одеты — по уверению продавца — как американские гангстеры начала двадцатого века. В таких тонкостях Мэри не разбиралась, земная история интересовала ее лишь в той части, которая имела отношение к Кельтскому Союзу и разного рода военным столкновениям. Именно эту одежду она выбрала из-за шляп, которые полагалось низко нахлобучивать на голову: импланты и татуировки Джона и Мэтта требовалось надежно скрыть, а парик они носить не умели. Кстати, следует взять на заметку: ребят необходимо этому научить, мало ли куда и когда занесет их жизнь в качестве ее спутников. Ну что ж… Предварительная подготовка проведена. Посмотрим, достаточно ли хороша она была.

Внизу возникла какая-то суета, люди расступились, провожая взглядами безвкусно одетого объемистого коротышку, спешащего к лестнице с улыбкой радушного хозяина на круглом щекастом лице. Второй человек, длинный и тощий, с трудом поспевал за своим спутником, который, не успев еще докатиться до нижней ступеньки лестницы, начал экзальтированно восклицать, прижимая руки к груди:

— Мисс Робинсон! Аманда! Как я рад снова вас видеть! Давненько не заглядывали! Совсем забыли старика, ай-яй-яй! И не стыдно вам?!

— Я тоже рада видеть вас, дон Лима! — улыбнулась Мэри и, к собственному удивлению, поняла, что говорит чистую правду. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что хозяин изрядной части казино и борделей в Пространстве Лордан имеет к галактическим законам только то отношение, что нарушает их на каждом шагу. И служащей полиции — пусть и отставной — не следовало бы испытывать к нему симпатию. Но лично ей этот человек ничего плохого не сделал, а закон… закон, как известно, что дышло: куда повернешь, туда и вышло. Кроме того, дон Лима принадлежал к той части ее прошлого, которую она всегда считала приятной и вспоминала с неизменным удовольствием. Конечно, ностальгия — опасное чувство. Но, Бог даст, это чувство не помешает ей выполнить свою миссию, а в остальном… Ну может же она в кои-то веки раз не думать только о делах?

Между тем дон Лима добрался-таки до той ступеньки, на которой стояла Мэри — близнецы-телохранители одновременно сместились на шаг назад, а секретарь затормозил, — и проворно поднес к губам ее затянутые в перчатку пальцы.

— Великолепно, великолепно! — ворковал он, окидывая ее оценивающим взглядом. — Вы всегда были обворожительны, мисс, но сейчас! Ах, ну почему, почему я так стар?!

— Что вы такое говорите, дон Лима? — игриво возмутилась Мэри. — Вы — стары?! Никогда не поверю!