Особые условия

- Не будем нарушать ход событий. Все началось в магазине? С магазина и начнем. Зови, Михаиле, продавца. Как ее... - Белоконь заглянул в бумажки. - Вера Ивановна Жмакина.

- Ну что ж, с Верки и начнем, - Шаповалов вышел на крыльцо, опять беззлобно поругался с кем-то, посмеялся, кого-то отчитал нарочито строго, даже голос стараясь делать грубее, внушительнее и, наконец, вернулся.

Вслед за ним вошла Жмакина, молча постояла, привыкая к полумраку, хмыкнула непонятно чему, повернулась к следователю:

- Здравствуйте вам.

- Ты что же это, голубушка, на Украине родилась?

- А как вы догадались?

- Хитрый потому что! Тебе ничего про мою хитрость не говорили? Сейчас сама все поймешь. Садись, Вера, платок снимай. Тепло тут у нас. И дело жаркое, и печь Михаиле натопил так, что спасу нет. Да, предупреждаю, за ложные показания несешь уголовную ответственность.

- Так что ты того... не балуй! - строго добавил Шаповалов.

- Это как же понимать? Похоже, вы мне угрожаете? - Вера прищурилась, не приняв ни шутливого тона Белоконя, ни строгости участкового.

- Что ты, что ты! - замахал руками следователь. - Какие угрозы! Меня самого за угрозы посадят! Понимаешь, Вера, по закону я должен предупредить, чтобы человек знал-за вранье судят. Поняла? Зовут меня Иван Иванович. Тезки мы с тобой по батюшке, вроде братца с сестрой.

- Ага, - Вера кивнула головой, решив что-то для себя. - Я, конечно, извиняюсь.

- Ничего, бывает. Я почему предупредил - чтоб не говорила ты потом, что, мол, вовсе не врала, а пошутила.

Понимаешь, шутки у некоторых до того чудные бывают...

Так вот за такие шутки можно кой-чего схлопотать.

А что, бывали случаи! Если не возражаешь, приступим?

Ты работаешь в магазине? И как я понял, нечто вроде распивочной там у вас?

Вера чуть ли не минуту с подозрением смотрела на Белоконя, усмехнулась:

- И точно, Иван Иванович, хитрый ты человек. Ну, ладно, господь тебя простит. А что до остального, то правду тебе сказали, торгуем пивом в магазине, потому как нет больше в Поселке торговых точек. Пиво иногда летчики забрасывают попутными вертолетами. Не отказываться же-мужики проклянут. Не отказываемся.

И народ доволен, и план есть.

- А тебе от пива какая радость? Ведь хлопоты одни! - Белоконь от любопытства даже голову набок склонил.

- Ну, как же, если люди довольны, мне это всегда в радость, - Вера откровенно улыбнулась. - Для людей работаем, стараемся в меру сил.

- Я смотрю, Вера, ты тоже очень хитрый человек, - ручка следователя быстро-быстро заполняла линованный голубоватый бланк. - Скажи, будь добра, а сколько тебе лет?

- А сколько бы ты дал?

- Годик я бы тебе на всякий случай дал! - не выдержал Шаповалов. - Ишь язык распустила! Следствие идет! Показания даешь, а не пивом торгуешь! Человек с тобой по-людски говорит, совесть поимей! Документы оформляются, а ты все думаешь, что заигрывают с тобой! Отыгралась, хватит! Для протокола человек спрашивает, а не для того, чтобы!

- Для протокола - двадцать девять, - вздохнула Вера.

- Двадцать девять?! - воскликнул следователь. - Надо же... Я думал, совсем девчонка! Лет двадцать, ну, двадцать два...

- Видишь, Михалыч, как надо с женским полом разговаривать? повернулась Вера к участковому. - А от тебя кроме хамства сплошного и не услышишь ничего.

Отыгралась, видишь ли... Ничего, еще поиграем! Такие игры затеем ошалеешь!

- Продолжим наши игры, - вмешался Белоконь. - Ответь мне. Вера, на следующий вопрос... Ты замужем?

- Да. Хотя... Нет. Сейчас нет. И сошлась и развелась на Проливе. Бог даст, опять сойдемся... Пролив он такой-кого угодно и сведет, и разведет. Вот приедешь, Иван Иванович, в следующий раз, а фамилия у меня Шаповалова! То-то смеху будет, а, Михалыч?

- Но-но! Ты это... не балуй! - участковый смешался и, чтобы скрыть растерянность, отошел к печке, начал подбрасывать в огонь оттаявшие поленья.

- Почему же разошлись? - спросил Белоконь.

- Была история... К нашему разговору отношения не имеет.

- Какая там история! - воскликнул Шаповалов. - В блуд Верка ударилась. А муж ее, Жмакин, наш главный механик, особо не рассуждал-дал ей коленом под одно место, и будь здоров!

Вера медленно повернула голову, посмотрела на участкового, долго так посмотрела, чтоб он успел заметить, какой у нее презрительный и опасный взгляд, чтобы осознал неизбежность крепкого разговора.

- Ну до чего же испорченность человеческая так легко все границы переходит! - обернулась Вера к Белоконю. - Не пришло ведь в голову сказать Михалычу, так, мол, и так, товарищ следователь, случилась у нашей Веры единственная красивая любовь в жизни, но кончилась печально. Нет, не сказал так и не подумал даже. Блуд, говорит, и все тут. А тоже мораль читает, жить учит. Подумать только-жить учит! А чему оно может научить? в устах Веры "оно" прозвучало, как высшая степень презрения.

- Ладно, Вера, - сказал следователь, - простим его.

Человек строгих правил, опять же должность обязывает, работа ответственная... Простим. Расскажи о магазине,