Особые условия

Это Михалыч про него все знает. А вот как разбилсяэто уж вы, товарищ дорогой, расскажите нам. Сам сорвался или помог кто-па данный момент одному богу известно, да и то понаслышке.

- Скромничаете, Павел Федорович, - протянул Белоконь. - Не только богу, но и вам известно, что столкнуть Большакова с обрыва мог только Горецкий. Значит, и выбор у нас будет маленько поуже-или сам сорвался, или Горецкий столкнул. Верно?

- Чужая душа потемки, - неопределенно протянул Ягунов. - Сколько ни гадай, все равно впросак попадешь.

- Ну что ж, спасибо за честный ответ. Так и запишем.

- Это какой-такой ответ я дал?

- А вы, Павел Федорович, сказали, что Горецкий запросто мог на такое решиться.

- Не говорил, - Ягунов часто заморгал глазами, стараясь, чтобы взгляд его был ясным и твердым.

- Хорошо. Слов этих заносить в протокол не стану.

Но для себя буду знать, что Павел Федорович Ягунов не исключает того, что Горецкий мог столкнуть Большакова с обрыва, то есть мог пойти на попытку убийства.

Об этом пока закончим. Я слышал, что после драки Большаков доставил Горецкого в милицию. Так?

- Истинная правда!

- И больше никому в голову не пришло это сделать?

И вам тоже, Павел Федорович?

- Как мы все горазды людей к ответу призывать! - воскликнул Ягунов. Вот я, к примеру, не требую, чтоб вы со мной в ночную смену мерзлые железки одна к одной привинчивали! Не прошу, чтоб подменяли меня, когда я с ног валюсь! Или вы в водолазной бригаде вкалываете? Над сварщиками шефство взяли? А? Нет, погодите! И ты, Михалыч, носом не верти, воздух здесь еще хороший. Так вот, вопрос: работаю я у черта на куличках? Работаю. В начальство временно исполняющее выбился, дело свое знаю. Не всем нравлюсь? Да! Согласен.

А это что, входит в мои обязанности - всем нравиться?

Тут уж пусть Анюта Югалдина промышляет, она нравится всем. Мне деньги за другое платят. А что бывает с тем, кто всем подряд нравиться начинает, не мне вам говорить. Вы здесь как раз потому, что кое-кто слишком многим нравится! Вот! Так что давайте каждый будем заниматься своими делами.

- С удовольствием. Как Горецкий относился к Большакову?

- Побаивался. Остерегался. Силу чуял. Никому Витька спуску не давал, а вот Андрея Большакова стороной обходил. Оно и правильно, Витька малость послабше будет. Гонору в нем - нам на всех хватит, а что до силы...

- Что делал Горецкий, когда в магазин вошел Большаков?

- Пиво пил. Ребята вокруг Елохина возились, из того кровища, как из пожарной кишки, хлестала... Горецкий и говорит, нескоро, говорит, мне теперь пивком душу потешить доведется и поэтому, мол, грех недопитое оставлять. Потом, говорит, я об этой кружке долгие годы жалеть буду. И тут заходит Большаков. Горецкий посмотрел на него сквозь кружку, допил, спокойненько этак отставил ее. Бери, говорит, меня, я вся твоя, - это Большакову. Тот желваками поворочал, но промолчал.

Подошел к Елохину... А надо сказать, что Лешка-первын его дружок. Так вот, Большаков спрашивает у Горецкого, твоя, дескать, работа? Моя, отвечает тот. А что отвечать-двадцать свидетелей, всех не напоишь, чтоб молчали. И увел Большаков Витьку.

- Горецкий сопротивлялся?

- Что он, дурак? Поздно сопротивляться.

- Значит, потасовки между Большаковым и Горецким не было?

- Нет. Твердо говорю - не было. И не потому, что Горецкий - мой кореш, а потому, что правда это святая. Факт. У кого угодно спросите, все подтвердят.

- У меня больше вопросов нет, Павел Федорович.

Вот протокол, прочтите, и, если со всем согласны, подписать требуется.

- Отчего ж не прочитать, коли хороший человек просит! Очень даже интересно, как мои слова в письменном виде выглядят... Так, это вы очень верно подметили насчет моих необоснованных претензий на дом... А я что? Я ничего. Как суд решил, так и есть. Суд, он наш, народный. Хм, а какое отношение к делу имеют мои слова о Панюшкине? Говорить-то я говорил, что он меня в должности не поднимает, но это так, чтоб разговор както начать.

- Вы что, Павел Федорович, побаиваетесь Панюшкина?

- Толыса? Это я боюсь Толыса? Слышь, Михалыч, какие вопросы задает товарищ следователь? Послушайте, а, между нами, - под кого вы яму роете под Горецкого или Панюшкина? А? Стоп! Не надо отвечать.

Я вижу, как у вас в глазах, будто табло вспыхнуло"Вопросы задаю я". Угадал? На это, товарищ следователь, отвечу вам так... Вы сюда приехали не только задавать вопросы, но и отвечать на них. Мысль мою понимаете? Так что, когда соберете все бумажки в свой портфелик, не забудьте рассказать, что произошло в ту ночь.

Всего вам хорошего. Желаю успеха. Пока, Михалыч!

Ягунов долго надевал шапку, старательно застегивал пуговицы, шарил по карманам и, уже собравшись выйти, вдруг живо обернулся:

- А хотите скажу, кто виноват? Толыс! - прошептал он страстно. Распустил людей! А людей надо-во! - И Ягунов потряс тощим, жилистым кулачком. И тут же, будто ненароком проболтался, сник, ткнул задом дверь, поклонился уже в темноте коридора и скрылся.

- Вот человек, а! - Шаповалов с досадой крякнул. - Вроде и друг Горецкому, а намекнул - пощупайте, дескать, его, не он ли столкнул Большакова с обрыва.