Особые условия

Панюшкин продолжал говорить, ясно сознавая, что произносит именно те слова, которые нужны. Вначале он затеял разговор, чтобы дать Мезенову возможность собраться, но теперь обнаружил, что прочно держит инициативу в руках и даже готов сам, по доброй воле перейти к главному. Ну что ж, пусть так.

- Да, этот лозунг и сейчас для меня злободневен.

Потому что и сегодня у меня не прекращаются войны с поставщиками, заказчиками, проектировщиками, снабженцами...

- С секретарями, - подсказал Мезенов.

- Да. И с секретарями тоже, - согласился Панюшкин. - Но если здесь еще кое-что зависит от меня, от моей настырности, если здесь я могу и проиграть и выиграть, то есть противники, тягаться с которыми бесполезно.

- Вот мы и добрались до сути, - сказал Мезенов. - Противник, с которым вы не в силах тягаться, - это Тайфун. Верно?

- Олег Ильич! Мне приходилось иметь дело с пылевыми бурями. Это нечто неописуемое. Я прекрасно знаю, что такое снежные заносы Сибири, морозы Якутии, пески Средней Азии! Я знаю, что такое затяжная бюрократическая окопная война и что такое министерская бомбардировка из орудий тяжелого калибра. Знаю.

Но то, что я увидел осенью на нашей строительной площадке, мне сравнить не с чем. Нет больше таких вещей в природе! Тайфун - это не погода. Это не явление природы. Это черт знает что! Катастрофа. Смерть. Можно бороться с болезнью, недомоганием, хандрой, но смерть... Она вне конкуренции.

- Я знаю, что такое Тайфун, - сказал Мезенов. - Я вырос здесь. Вы видели один Тайфун, а на моем счету их...

- Ха! Где вы их видели? В городе? Ну, погас свет, вода перестала бежать по трубам, автобусы валяются вверх колесами... Ну и что? А на пустынном побережье, на Проливе... Олег Ильич, вся масса воды пришла в движение! Это термин такой - пришла в движение!

Безобидный термин, но за ним...

- Я знаю, что стоит за ним.

- В таком случае, - Панюшкин откинулся в кресле и поднял голову, словно бросая вызов или подставляя лицо под удар, - в таком случае, будем считать, что разминка закончилась. Итак?

Мезенов, не ожидавший столь резкого поворота, растерянно кашлянул, заглянул в листок, оставленный на столе, но быстро взял себя в руки, собрался.

- Итак, на сегодняшний день ваша стройка, вернее, стройка, которой вы руководите, обошлась государству в десять миллионов рублей. Это ее полная проектная стоимость. Но переходной трубопровод через Пролив не закончен, хотя исчерпаны не только деньги, но и время, отпущенное на его сооружение. - Каждое слово секретаря, казалось, все глубже вдавливало Панюшкина в мягкое сиденье. Он уже почти лежал в низком податливом кресле, будто опрокинутый навзничь, будто поверженный. Только синие глаза где-то под бровями светились холодно и зло. - Поэтому вам, Николай Петрович, придется отчитаться за десять миллионов рублей и за два года. Мы должны знать, куда делись деньги и куда делись годы.

- Ишь вы как, - вздохнул Панюшкин, приподнимаясь в кресле. - Круто берете, Олег Ильич. Так можно и не разогнуться.

- Поможем, - обронил Мезенов.

- Но ведь есть отчеты, Олег Ильич! Отчеты, подписанные не только мной. Их подписал заказчик, с ними согласилось министерство, с ними хорошо знакомы вы...

- Николай Петрович! Речь идет не о вашей вине.

- Пока!

- Да, пока речь идет не о вашей вине. Никто не обвиняет вас в безграмотности, безответственности, беспомощности или преступном равнодушии к делам стройки. Речь о другом. Деньги израсходованы, а результата нет. В эту самую минуту под Проливом по трубопроводу должна идти нефть. Она не идет в эту минуту под Проливом. Вы уверены, что она пойдет в этом году, учитывая, что за окном всего только январь?

- Да. Уверен, - Панюшкин сел на самый край кресла, чтобы не выглядеть лежащим.

- Отлично. В таком случае, все упрощается - вам остается только убедительно объяснить, что именно произошло.

- Тайфун! Тайфун произошел! - сорвался Панюшкин.

- Вам придется доказать правильность технических решений, организации работ, использования техники, рабочей силы и, разумеется, средств. А нам предстоит сделать вывод о целесообразности вашего пребывания на должности начальника строительства.

- Вы говорите прямо как по писаному, - усмехнулся Панюшкин,

- Это так и есть, я зачитал фразу из постановления бюро.

- Даже так... - Панюшкин с силой потер лицо большими ладонями. - Даже так... А не поступить ли нам проще - не подать ли мне заявление об уходе по собственному желанию?

- Вы это серьезно? - Мвзенов откинулся на спинку отула и с удивлением взглянул на Панюшкина. - А если Окажется, что сроки сорваны именно по вашей вине?

Или вы заранее признаете это? Объяснитесь, Николай Петрович.

Панюшкин понял, что совершил ошибку. Исподлобья глянул на секретаря. Теперь в Мезенове не было боязни обидеть подозрением или недоверием, в его маленьких вухих глазах явственно чувствовалась настороженность.

Ожидая ответа, он цепко осмотрел Панюшкина от головы с небогатыми остатками волос до тяжелых унт, выручавших начальника строительства не первую зиму.

- Прошу прощения, - сказал Панюшкин смущенно. - Просто я хотел узнать, насколько серьезна ситуация.