Особый отдел и око дьявола

Цимбаларь последовал её команде и поймал утренние новости, передававшиеся из Москвы. Вкрадчивый женский голос сообщал, что в пакистанской провинции Пешавар отряды талибов напали на совместный американо-пакистанский конвой. Имеются убитые и раненые, однако цифры потерь ещё уточняются. Атака талибов была отбита огнём боевых вертолётов «Апач», вызванных с ближайшей военно-воздушной базы. Затем последовали известия о наводнениях в Бангладеш и оползнях в Китае. Новости завершал прогноз погоды и блок рекламы.

– Ты полагаешь, что это как-то связано с нашим видением? – после некоторого молчания спросил Цимбаларь.

– Это и есть наше видение, только, так сказать, реализованное в действительности, – ответила Людочка. – Я сейчас подключилась к Интернету и узнала подробности. В колонне следовало около сорока автомашин разных классов, бронетранспортёры и два танка. Половина машин сгорела, один танк получил повреждение. Параллельно дороге течёт река, а горы, которые ты видел на горизонте, это Гиндукуш.

– Подожди, но ведь видение было несколько дней тому назад. Получается…

– Получается, что мы видели будущее, – сказала Людочка. – Не очень далёкое, но будущее.

– Час от часу не легче! Как ты это всё можешь объяснить?

– Вспомни, у божественной Паучихи осталось семь глаз. Один наблюдает за горами, другой – за прерией, третий – за морским побережьем, четвёртый – за небом, пятый – за преисподней. Остаётся предположить, что ещё два созерцают прошлое и будущее… А если серьёзно, то у нас слишком мало фактов, чтобы дать этому феномену хотя бы мало-мальски правдоподобное объяснение…

С позволения Людочки Ваня на занятия не пошёл, а в компании новых друзей разгуливал возле дома старосты, ожидая, когда внучку Настёну выпустят на прогулку. Без толку проторчав на морозе несколько часов и перепробовав все лакомства, имевшиеся в новом магазине (платил, естественно, Ваня), ребята уже собирались вернуться в школу, но тут Хмырёву пришла на ум одна счастливая мысль.

Он вызвал из класса свою младшую сестру Муську, уже догонявшую брата как ростом, так и дородностью.

За парочку конфет «Чупа-Чупс» та охотно согласилась вызвать внучку Ложкина на улицу. Старуха, занятая хозяйством, с радостью сдала озорную малолетку на руки соседской девахе.

Настёна, укутанная во множество платков и шалей, походила на кочан цветной капусты. За собой она тащила самодельные санки, а в руке сжимала пластмассовую биту из комплекта детской лапты.

Девочка удалась в мать не только миловидным личиком, но и характером, не по-детски упрямым, лукавым и корыстолюбивым. Очень быстро уяснив своё привилегированное положение, она заставила ребят катать её по всей деревне, отобрала у сестры Хмырёва последний «Чупа-Чупс», а его самого довольно чувствительно отколотила битой. Всё это доставляло Настёне нескрываемое удовольствие.

Ваня, считавший себя большим специалистом по части детской психологии, попытался завести с девочкой душевный разговор. Однако та дичилась незнакомца и на вопросы отвечала неохотно.

Дабы завоевать расположение Настёны, Ваня предложил ей пригоршню леденцов.

Недовольно морщась, девочка сказала:

– У меня зубы выпали. Даже хлеб кусать не могу. А что ты мне суёшь? Давай что-нибудь помягче, вроде шоколада.

Пришлось на санках везти Настёну к превращённому в магазин амбару, где она сама выбрала себе угощение – здоровенную плитку шоколада с начинкой из рома и чернослива.

Столь щедрый подарок сразу прорвал плотину отчуждения. Вскоре девочка уже болтала без умолку, обильно уснащая свою речь солёными словечками, позаимствованными из лексикона взрослых. Ване пришлось приложить немало усилий, чтобы перевести разговор в интересующее его русло.

– Что это за тётя у вас на квартире проживает? – спросил он.

– Тётя Изольда, – сообщила Настёна. – Ещё та курва! Бабуля говорит, что на ней пробы негде ставить. Наши старушенции целый день перед ней поют и пляшут, а она им за это денежки платит. Только мало и не всем.

– А тебе самой денежки перепадают?

– Как же, дождёшься от неё. В Крещенье льду не выпросишь.

– Неужто ты с ней не дружишь?

– Дружу, когда дома никого нет. И пляшу, и песни пою, да всё задаром, – Настёна жалостно вздохнула.

– В тот вечер, когда магазин сгорел, ты тоже плясала?

– Нет, не дождалась я пожара, – Настёна опять вздохнула, явно стараясь разжалобить собеседника. – Мне Изольда какую-то конфету дала, от которой сразу на сон потянуло. Уж как я потом горевала, что магазин без меня сгорел, как горевала…

– Ты эту тётю просто Изольдой зовёшь?

– Как когда. Иногда Изольдой, а иногда выдрой.

– Она обижается?

– Бывает, что и шлёпнет.

– Изольда радиоприёмник слушает?

– Ещё как слушает. Наушники с головы не снимает. Даже кашу в наушниках лопает. Она сумасшедшая.

– Ты сама так решила?

– Нет, бабуся сказала. Изольда сбежала из дурдома, обворовала банк и сейчас у нас прячется. Только милиционеру не говори, а то он её застрелит… Ты правда из Москвы?

– Правда, – кивнул Ваня.

– Сколько тебе лет?

– Десять, – соврал он.