Особый порядок

– Неопределённо, – ответила Ирина.

– Отчего?

– Вообще, он сам ещё не определился.

– А что ему нужно вообще? Хорошие друзья должны знать. Не так ли?

– Должны, – согласился Николай и продолжил: – Даже хорошие друзья не могут знать всего…

– Причём в последнее время, как становится видно, ваша дружба уже не прежняя, – заметил Андрей Иванович, глядя в глаза Николаю.

– Я и сам это стал замечать, – признался тот.

– Конечно, они стали теперь другими, – сказала Ирина. – И всё из-за меня.

– Не соглашусь я с тобой: не из-за тебя, а ради тебя.

– А это что, плохо? – удивилась она.

– Нет.

– Тогда отчего их дружба стала не такой, как раньше?

– Это, хорошая ты моя, совсем другое, – быстро и притворно сухо заметил Андрей Иванович, поднимаясь с кресла. – Будет вам, не грустите. Пойду я прогуляюсь, пока не стемнело.

– Вы к Анастасии Алексеевне? – поинтересовалась племянница и сразу устыдилась.

Андрей Иванович улыбнулся, но отвечать ей не стал. Он вышел из зала, а затем на улицу.

Ах, насколько хороши эти майские вечера! Как они располагают человека к самому доброму, и уж куда как трудно вообразить в себе даже саму скверную мысль. О, жизнь! Как она, оказывается, умеет радовать и баловать. Именно по пустякам как-то особенно радостно бывает человеку. Радовался Карлин, неспешно идя по улице к Анастасии Алексеевне.

– Добрый вечер, Андрей Иванович, – послышалось ему позади совсем близко.

Он оглянулся.

– А-а, Аня! Здравствуй.

– Вы к нам?

– Нет, к соседям вашим.

– Давненько вы к нам не захаживали. Мама уже спрашивала о вас.

– Успокой её: завтра обязательно зайду.

– Хорошо, – и она ускоренным шагом направилась к себе домой.

Андрей Иванович постучался в дверь, чуть подождал, отворил её и вошёл в дом. В доме царила тишина, как будто всё вымерло.

– Кто в тереме живёт? – спросил он, постояв на пороге несколько мгновений.

– Мы, – отозвался голос хозяйки из комнаты; слышно было, как она соскочила на пол.

Анастасия Алексеевна торопливо вышла в прихожую.

– Андрей Иванович, это вы?! – будто она не верила своим глазам.

– Как видите, это я, Анастасия Алексеевна. Не ждали меня?

– Не ждала, – ответила она машинально, – точнее, не ожидала… Проходите вы туда, дальше, – показала она рукой в сторону зала, – я сейчас выйду.

Карлин прошёл в зал, где, лёжа на диване, Илья читал книгу.

Гость поздоровался и спросил:

– Что читаем?

Илья приподнялся с дивана и ответил:

– Так себе… Вы, наверное, к маме?

– Если честно, то к тебе. Поговорить бы с тобой.

Илья удивился и переспросил:

– Ко мне?! Поговорить?!

Однако тут (кстати или некстати, как знать?) вошла Анастасия Алексеевна и сказала:

– Прекрасно, уже нашли о чём говорить.

– С хорошими людьми всегда есть о чём говорить, – быстро ответил Андрей Иванович.

Илья еле сдержал улыбку: он понимал, что это была всего-навсего обронённая ирония и вместе с тем лесть. Впрочем, Карлину нисколько не думалось льстить молодому человеку и уж тем более сколько-нибудь иронизировать. Всякий вправе понимать так, как ему вздумается.

– Посоветовали бы… – хотела продолжить Анастасия Алексеевна.

– Не надо, – прервал её Илья, – я сам разберусь: оно лучше, когда сам.

– Правильно, – поддержал Андрей Иванович.

Пошла между ними беседа, добрая и непринуждённая. За доброй беседой время идёт степенно, но и быстро… Уже начало темнеть.

– Анастасия Алексеевна, – продолжал Андрей Иванович, – если вы не возражаете, то мы, я и Илья, немного побудем на улице.

– Ладно, – она вопросительно посмотрела на Карлина.

Андрей Иванович и Илья вышли на улицу. Веяло уже прохладой, что пробирала лёгкая дрожь, но это ничего; наоборот, даже хорошо: на холоде легче дышится и трезво думается. Они прошли в палисадник, где под окном стояла скамейка, и, расположившись на ней, не сразу начали разговор. Андрей Иванович обдумывал, с чего начать, а Илья пытался предугадать, о чём он станет говорить.

Зажёгся огонь в окнах дома напротив – дома Одовцевых.

– Андрей Иванович, – вдруг обратился Илья, – вы прожили достаточно, чтобы делать молодому поколению, что вроде меня, свои замечания, а также давать советы…

– В которых вы, вероятно, не нуждаетесь.

– Пусть не всегда, – согласился Илья с каким-то сожалением. – Скажите, пожалуйста, вы боролись за своё счастье? – спросил он.

– Кто, я?! – удивился Андрей Иванович, никак не ожидавший постановки такого вопроса.

Илья молчал и ждал, когда он ответит.

– Ну разумеется, – последовал ответ Карлина.

– Вы можете рассказать как?

– Я уверяю тебя, друг, что всё складывалось не так интересно, как тебе кажется.

– И всё же? – настаивал Илья.

Андрей Иванович призадумался: «Но для чего это ему нужно знать? Неужели простое любопытство?»

– И всё же мне об этом говорить как-то не хочется.

– Ладно, если не хочется, тогда скажите другое: во многих произведениях насилие, даже убийство, оправдывается во имя любви… Как это, по-вашему?

– Увы, к сожалению.

– Вот как! И это вы, Андрей Иванович, говорите как литератор, – возмутился Илья. – Ведь на этом практически и построены все шедевры, построена так называемая вечная борьба добра и зла. Куда без этого?