Особый приказ (СИ)

В полной тишине Умов поднял крышку ларца. Люди Бронникова провозились до самого вечера, но работу выполнили. Бумаги доставили в покои мага примерно к восьми часам пополудни. Тяжелый, запертый на замок ларец несли двое солдат. Иван заглянул внутрь. Там лежала ровная стопка бумаг с расчетами и пометками — кто, что и как рассчитывал. Стоило признать, что местные маги хотя бы на первый взгляд аккуратно справились с задачей. Иван зажег волшебный огонь. Несколько сфер повисли над столом, разгоняя тени.

Без лишней спешки Умов закрыл ставни, разложил на столе листы из ларца, вынул из ящика свои заметки, достал чернильницу и большие счеты. Методичность приготовлений настраивала его на нужный лад, отвлекала от дневного обсуждения и размышлений о третьей группе поганых. Городские маги проделали только часть работы: утомительную, но не самую сложную. Теперь Умову предстояло проверить их выкладки и свести их воедино, собрав из разрозненных цифр почерк чужого колдуна.

Иван машинально пощелкал костяшками счетов и уселся за стол. Шарики сами зависли над его левым плечом. Иван взял лист и почувствовал, как исчезают посторонние мысли и тревога. Перед ним была понятная задача, которую он любил и умел решать. Это потом, когда будет получен результат, придется думать, что с ним делать. Расчеты городских магов поддавались быстро; лишь в паре мест Ивану пришлось пересчитать результаты самому. Умов убедился, что счетоводы Бронникова не допустили ошибок: на их труд можно было смело опереться, и Иван подтянул к себе доску и грифель.

За все время работы основательно задуматься ему пришлось всего один раз. К уравнению подходило два решения, и Умов пару минут копался в таблице сигнатур, чтобы понять, с какого из них стоит начинать. Через час у Ивана уже был ответ. Волшебник на этом не успокоился. Он проверил ответ на вещах лазутчика и пробе с капища. Только убедившись, что результат верный, Иван переписал решение на бумагу и протер доску.

Теперь у них был почерк колдуна.

* * *

Умов вытянулся на кровати и уставился в потолок. Волшебник настолько устал за сегодняшний день, что его мозг просто отказывался заснуть. Он изучал карту, считал сигнатуры, перечитывал протокол допроса и все это время думал. Если бы Умов все это время работал руками, он бы уснул, едва коснувшись кровати. Но он работал головой, и тревожные мысли держали его в реальности, как надежный якорь. Иван пошевелился, и это движение отозвалось легким покалыванием в затылке.

Все ли он успел сделать? Счетоводы знали свое дело, и Умову оставалось только самое сложное и важное: подставить их ответы и выделить почерк чужого колдуна. С этой задачей волшебник справился. Петр сумеет найти нужные следы, если будет знать, что искать: Умов проверил лично. Он уже знал, куда и с кем отправится завтрашним утром.

Чувство тревоги никак его не отпускало. Умову показалось, что за ним кто-то наблюдает. Приподняв голову, он понял, в чем дело. В темноте голова демона казалась живой. Глазки Костлявого смотрели на кровать, и в них Умову почудилась насмешка.

— Ну-ну, — сказал Иван, ни к кому конкретно не обращаясь, и прикрыл глаза.

Сон все равно не шел. Дурацкая голова не хотела уходить из памяти. Где-то глубоко в мозгу волшебника шевелилась гаденькая мыслишка: «А если никто не придет? А если они не попадутся?» Иван не собирался врать себе: он нервничал. Несколько минут он лежал неподвижно, пока не задался вопросом: кому и что он порывается доказать, не обращая внимания на этот стеклянный взгляд?

Умов встал, зажег свет, и аккуратно накинул на голову Костлявого кусок ткани.

Глава 11

«Нуль-заклинание — лучшее, что может сделать более подготовленный маг против более сильного. В условиях интенсивных помех становится важнее не сила, а умение ей управлять».

Василий Седов в разговоре с молодыми волшебниками

Дождь полил незадолго до полудня. Огромная туча, которой не было видно края, пришла откуда-то с севера. Поначалу люди даже обрадовались прохладе и тени, пришедшей после одуряющей жары. Но туча обосновалась над рекой всерьез и надолго. Складывалось ощущение, что дождь не лил, а монотонно работал, делая небольшие перерывы.

За спиной Умова стояла Узольская пуща, и частокол ее деревьев сливался с темно-серой тучей. Перед отрядом протекала Имия — еще один серый поток, а за ней уже расстилалась Степь. Серо-зеленая равнина сходилась на горизонте с темно-серой тучей; весь мир вокруг Умова стал серым. Дождь продолжал лить до самого вечера, не меняя своего монотонного темпа. Земля под ногами потихоньку превращалась в грязь.

Умов, рассматривая вечернюю степь, подумал, что по такой погоде кого-то найти очень тяжело; Изяславу не позавидуешь. Во вторую очередь он с сожалением отметил, что по такой погоде никак не получится стрелять из пищалей. В третью очередь он нашел в сумке целебный порошок: не хватало еще хоть кому-то заболеть в этой сырости и грязи.