Особый штаб «Россия»

Хотя тогда, весной 1943 г., делать какие-либо окончательные выводы было еще рано, Борис Алексеевич сделал для себя вывод: «Андрей Андреевич Власов, безусловно, большой и умный человек»[480].

Третья встреча с Власовым, по словам Смысловского, состоялась в конце 1944 г. в одной из «пригородных вилл Берлина» (в Далеме). На наш взгляд, встреча происходила в конце января — феврале 1945 г., поскольку проблемы, затронутые в ее ходе, напрямую касались формирования РОА и 1-й РНА. Подготовкой встречи занимались генерал-майор Ф. И. Трухин и генерал-майор М. М. Шаповалов[481].

С генералом Ф. И. Трухиным Смысловский познакомился еще летом 1941 г. В начале войны Федор Иванович попал в плен, и первый, кто его допрашивал, был капитан вермахта фон Регенау. В последующем Смысловский, видимо, еще не раз встречался с Трухиным. По крайней мере, известно, что в июле 1942 г. Федор Иванович две недели находился в Варшавской разведывательной школе, где занимался подготовкой конспекта лекций по ведению войсковой разведки, причем выполнить эту работу его попросил бывший генерал-майор РККА Б. С. Рихтер, один из преподавателей разведшколы[482].

С генералом М. М. Шаповаловым Борис Алексеевич был знаком еще по совместной деятельности в Зондерштабе «Р». После долгих переговоров, в декабре 1944 г. Михаил Михайлович перешел на службу в ВС КОНР. Шаповалов на некоторое время сделался противником Бориса Алексеевича — из-за его отказа примкнуть к РОА. Но затем, как пишет Смысловский, Шаповалов «переложил гнев на милость и стал упорно проситься ко мне обратно, засыпая меня "политически-любовными" письмами»[483].

М. М. Шаповалов

Власов, по словам Смысловского, находился «в зените своей славы», являлся Главнокомандующим русскими вооруженными силами и всеми русскими вооруженными формированиями. Андрей Андреевич уже встречался с генералом от кавалерии П. Н. Красновым и начальником штаба Главного управления казачьих войск, генерал-майором С. Н. Красновым, чтобы найти общие точки для сотрудничества, а также с командиром Русского охранного корпуса (Russisches Schutzkorps) генерал-лейтенантом Б. А. Штейфоном, согласившимся перейти в подчинение командованию войск КОНР только по одной причине, — кадры РОКа несли очень большие потери, ведя боевые действия в горах Югославии. Чтобы совсем не потерять людей, Штейфон пошел на сближение с Власовым, надеясь тем самым вывести соединение из боев и предоставить личному составу необходимую передышку.

Беседа Бориса Алексеевича с Власовым длилась около четырех часов. Разговор шел о слиянии его формирований с РОА. Смысловскому предложили должность начальника штаба ВС КОНР (по версии С. И. Дробязко — должность начальника военной разведки РОА). Планировалось, писал Борис Алексеевич, что на базе его частей будет развернут 1-й корпус РОА под командованием генерала Трухина. В состав 2-го корпуса войдет личный состав 1-й и 2-й дивизий РОА (по немецкой номенклатуре — 600-я и 650-я), в состав 3-го корпуса — солдаты и офицеры Русского охранного корпуса и 3-й дивизии РОА (700-я)[484].

Однако конструктивного диалога не получилось. Борис Алексеевич вспоминал:

«Мы не сговорились и расстались очень сухо с оттенком неприязненности. Не сговорились мы по трем следующим вопросам.

По вопросу политическому — я не разделял его взглядов и выдвинутой им программы в так называемом Пражском манифесте. Мне казалось, что с этим идти в Россию нельзя. Она сильно устала от всяких социалистических экспериментов, и что лучше всего вести исключительно военную акцию, не предрешая никаких политических вопросов и не навязывая народу приготовленных в эмиграции программ и форм.

Второе. Я считал, что мы должны воевать только на Востоке. Беречь русскую кровь. Поэтому я был против того, чтобы генерал Власов написал воззвание, призывающее русских солдат бороться не только против коммунистического, но и против западно-капиталистического мира. Я считал, что этим он сжигал мосты к будущим разговорам с англо-саксонцами.