Осознание – 2

– Чем ты хочешь заниматься? – спросил у меня на кухне отец. – Решил уже? А то мать тебе место нашла в институте синтеза и энергий. Всего четыре года обучения. И три года практической работы. И ты полноценный специалист. У синтезаторов сейчас самые высокие оклады в области разработки материалов.

– Папа, синтезатор это оборудование. Синтезатор это так назывался музыкальный инструмент. Синтезатор это солнце, в конце концов. Огромный такой синтезатор. А человек занимающийся синтезом они или химик или физик, а часто два в одном. – повторил я когда-то оброненную одним лаборантом фразу.

– Ты не умничай, – в шутку сказал отец, – ты скажи тебе это интересно?

Я кивнул, поглядев в окно, за которым особый микроклимат Москвы заставил практически зимой расцветать сирень.

– Ну, и отлично. – кивнул папа, – Обрадую мать.

Я не стал ему говорить, что мне по барабану, куда идти учиться. Синтетику гнать так синтетику. У меня было много времени подумать, чем заниматься в будущей жизни, и я так и не решил там… в лагере. Сейчас уже не решать сейчас уже действовать надо.

– А когда начало обучения? – крикнул я вслед вышедшему отцу.

– В июле! – откликнулся он.

Я прошел в зал и спросил его:

– У тебя на работе не найдется места до июля поработать? А то без работы я свихнусь. – признался я.

– Глупости не говори. – отозвался отец набирая мамин номер на видеофоне. Когда мама откликнулась и я заметил ее лицо на небольшом экранчике, отец сказал ей: – Ну, что… наш разгильдяй согласен на институт твой… Синтеза и энергий.

– Вот и хорошо. – обрадовано улыбнулась мама: – Я завтра поговорю с Таней, она его на подготовительные курсы примет.

– Мам! – крикнул я от двери: – А у тебя местечка поработать до июля не найдется для разгильдяя.

– Найдем, если надо! – откликнулась она улыбаясь.

– Никаких работ, милая. Я ему уже отказал. – покачал головой отец. – Ему курс реабилитации проходить надо. Плюс подготовительные курсы для вступления. Он же ничего из школы не помнит, могу спорить!

– Я до ста считать умею! – Шутливо возмутился я, а про себя признал, что отец прав. Жизнь подпольщика и последующая работа в лагере заставили меня позабыть все, что помнил из школьной программы старших классов.

– Ничего страшного. – ответила отцу мама. – Ребенку нужно иметь самостоятельность. А значит, нужна работа и деньги.

Я сильно изменился. Раньше бы я встрял с протестом, сколько меня еще будут считать ребенком. Сейчас я с улыбкой промолчал.

– Вернусь домой и все обсудим. – закончила мама и всех поцеловав на словах отключилась.

Отец обратился ко мне:

– Ты пойми. Мама просто не знает о степени твоего поражения. Даже я его пока не знаю. Но если юстиция такую заботу проявляет, то все неспроста. Если у тебя начнутся серьезные проблемы они, наверное, опасаются, что и у них возникнут серьезные проблемы. И так ходят нездоровые идеи о запрете программы альтернативного наказания. Все болтают о не гуманности… и ты знаешь… смотря на тебя я тоже думаю, что надо бы завязывать с такой альтернативой.

Я пожал плечами и сказал:

– На стационар я ложиться не буду, это точно. Максимум в санаторий с терапией съезжу на пару недель. Мне о таком знакомый физик говорил. Там в лагере. И мама права. Мне нужны будут деньги. И на учебу и так…

– На учебу у тебя уже есть деньги. Я перевел со своего счета на твой. Вот твоя карточка. – он поднялся с дивана и взял из хрустальной чаши стоящей на полке новенькую еще в банковской пластиковой упаковке карту. Протягивая ее мне, он пояснил: – Там и на учебу и на мелочи. Мы решили в этом году не покупать дом на юге, а все вложить в твое обучение.

Признаюсь со стыдом, я не смог сразу оценить такого подарка. Пробормотав с улыбкой спасибо, я вскрыл карту и приложил большой палец, чтобы карта запомнила владельца. Подержав несколько минут, палец на специальном поле, я спрятал активированную карту в карман и еще раз поблагодарил отца.

– Я через полчаса поеду на Серебряные, там у меня встреча с одним нужным мне человеком. Это по работе. А ты пока отдыхай. Готовься к вечерним сказкам маме.

Проводив отца и оставшись в квартире один, я, не зная чем заняться, включил телевизор, но не столько смотрел его, сколько заставлял себя думать о будущем. Думы выходили какие-то чересчур радужные. Ну, еще бы. Все позади и я дома. Теперь все дороги раскрыты передо мной и больше не будет довлеть надо мной меч юстиции способной наказать меня за плохо выполненную работу. Я был даже в чем-то благодарен лагерю, в котором провел этот год. Поучительно. Именно поучительно он прошел для меня. Я до конца оценил, что в нашем мире человек это никто и ничто и чтобы хоть как-то выжить и приобрести право на мнение, надо жить с этой Системой дружно. Не нарушая ее правил и запретов. Именно так я и представлял себе свое будущее поведение. Мне хватило одного раза, чтобы больше не попадать в такие жуткие обстоятельства.