Осознание – 2

– А как люди оттуда на работу ездят? – спросил я недоумевая.

– По тебе видно, что не местный. А вы неместные вечно только в старую больничку катаетесь. Сгорело там все. Мог бы у друзей спросить.

– Как сгорело все?

– Вот так. Лесной пожар был. С торфяников как обычно все началось. Ну, на поселок и перекинулся. Все там погорело. И жилые дома и больничка эта будь она неладна. Людей в Сосняки переселили, а некоторых даже в Москву говорят.

– Ого. – только и сказал я разочарованный длинным проделанным впустую путем.

– Да. – кивнул незнакомец. – там даже потом и не восстанавливали, да и не сносили ничего. Так обугленные сосны и торчат, да дома погоревшие. И больничка ваша над всем этим закопченная.

Я вышел, где мне посоветовал незнакомец и только тогда пожалел, что не взял такси у остановки монорельса или не добежал до остановки загородного метро, где машину можно было дешевле поймать. Я стоял на продуваемой всеми ветрами трассе, по покрытию которой ветер гнал легкий снег и размышлял, что дальше-то делать. Перейти дорогу дождаться автобуса обратно и уехать не солоно хлебавши? Или как упрямый фанатик добраться таки до остатков больнички?

Я чувствовал, что мне необходимо там побывать. Чтобы, как говорится, подвести черту под прошлым. Чтобы завершить то, что там началось.

Без особой надежды я поднял руку, завидев вдалеке машину с включенными фарами. Меня, наверное, пожалели больше, чем рассчитывали денег заработать и остановились. За рулем сидел совсем пацан от силы годов шестнадцати отроду, наверное, только права универсальные получил, и набирался опыта. Рядом с ним сидела некрасивая худощавая девчонка и именно она раскрыв дверь спросила куда мне. Пряча руки в карманах куртки я ответил, что мне, вообще-то, к старой больнице. Переглянувшись с парнем за рулем, девчонка сказала забираться и я, не медля, влез на заднее сиденье, где обнаружился еще один пассажир, ровесник водителя.

Они почти не говорили пока ехали. Ни о чем меня не спрашивали. Сосняки давно привыкли, что сюда приезжают скучающие москвичи, вот и даже вопросы были лишними. Зачем парню молодому понадобилось в старую больницу, где во времена Ангольской Чумы тысячами гибли свозимые из Москвы заболевшие, никого не интересовало. Въезжая в истерзанный лес в котором прятался сгоревший поселок и корпуса больницы, водитель неосторожно повернувшись ко мне спросил:

– Ты туда надолго? А то бы мы подождали. Обратно ведь не выберешься.

Хороший вопрос. Отличный вопрос. Надолго ли я туда? Без понятия.

– Я честно не знаю. – признался я и со смешком добавил: – Может, выйду из машины, испугаюсь, холода и обратно попрошусь.

Парни и девчонка заулыбались, и мой сосед на заднем сиденье сказал:

– Бредовая погода. В прошлом году в это время еще снега вообще не было. А сейчас с дороги сошел и по колено провалился. Хоть в Москву переезжай…

– Ага, погреться и обратно. – кивнул водитель.

– Да нет. На совсем. Родаки тоже хотят в Москву за генераторы переезжать. Я в этом году поступлю и они думают чтобы за мной присматривать тоже перебираться туда. Мать работу оставит, а батя и так в Москву каждое утро катается.

– Я тоже в Москву поеду. – сказала девочка

Парень, не смотря на то, что держался за баранку, слишком эмоционально посмотрел на соседку и назад на нас:

– А я тут значит, один останусь? – возмутился он.

– Поехали с нами.

– Да что я там забыл? Я дистанционное обучение получать буду. Уж лучше там жить, где все знаешь.

Мы подъехали к почерневшим стенам первого корпуса больнички, и парень за рулем сказал:

– Ну, так тебя подождать? Вы последнее время сюда на пару минут заглядываете и как от кошмара бежите.

– Мы? – не понял я.

Вместо него ответила девочка:

– Ну, приезжие…

Я посмотрел в ее темные строгие глаза и спросил, тщательно подбирая слова:

– А много вообще сюда приезжает еще?

– Хватает. – ответил мой сосед на заднем сиденье. – Только если раньше на сутки на двое приезжали, то теперь дай бог на минуту. Заскочат, выскочат и обратно.

Я с умным видом покивал, но спросил:

– А почему?

Ответила девочка:

– Может камер милиции боятся. Может не находят тут того, что раньше было. А может просто страшно им становится там. Ведь все сгорело… все там черное. Я была недавно. Все закопченное. От первого до шестнадцатого этажа. Во всех корпусах. Наверху еще ничего, но внизу все в саже.

– А с высотных переходов между корпусами никто больше не прыгает? – неосторожно спросил я.

Ребята засмеялись. Я, не понимая причину смеха, сказал:

– Раньше же прыгали…

Покивав, девочка сказала:

– Перед самым пожаром тут трое допрыгались. Точнее… Они даже не привязывали себя. Мой брат все это видел. Они просто разбежались и прыгнули без канатов. И как-то именно после них перестали приезжать прыгуны. Другие приезжали и часто. А те, кто смелость свою проверить нет.

Я задумался над ее словами. Кто были те трое прыгнувшие без обвязки? Знакомые? Друзья? Или просто левые люди… Я ведь еще так ничего и не узнал о тех… из прошлой лихой жизни.

– Вы знаете, ребята… вы, наверное, езжайте. Я тут надолго застряну.