Оспинки на память

У моего друга Андрея Крупенникова есть старший брат, Женя. Он учится в 10-м классе, ему уже 16 лет, и он может смотреть фильмы «Детям до 16-ти…». Так вот, он рассказал Андрею, что смотрел в Доме офицеров польский фильм «Фараон» и что там актрису показывают совершенно голой. Нашу компанию это очень заинтересовало. Меня – не только из-за голой женщины, но и из-за сюжета. Я много читала про Древний Египет, про открытие Картером гробницы Тутанхамона, про египетских богов. И вообще хотела стать в будущем археологом.

Мы собрались вечером: Андрей, Игорь, моя подружка Сюзанка, ещё одна девочка из нашего класса и пара старших ребят. Именно эти старшеклассники и научили, как проникнуть в Дом офицеров во время сеанса. Нужно подняться по пожарной лестнице на крышу и пробраться на чердак. Что мы и сделали. Уже стемнело, было страшно. Перемещаясь на ощупь, мы постоянно перешёптывались, окликая друг друга по фамилии. У самого пола находились прямоугольные окошки, из которых был немного виден экран, висящий за сценой. К окошкам снаружи крепились металлические сетки, похожие на люльки, в них располагались прожектора. Они освещали сцену во время концертов или праздничных мероприятий. Чтобы увидеть экран полностью, нужно было улечься в люльку. На всех люлек не хватало, мы менялись местами и довольно громко спорили.

Мне удалось посмотреть большую часть фильма. Действительно я увидела фараона, жрецов, колесницы и голую жрицу Каму. Здорово! Я так себе всё и представляла! Но надо уходить, ведь скоро конец сеанса.

Выбирались мы тем же путём. Спускаться по обледенелой лестнице в темноте было ещё страшней, чем подниматься. Но я наконец спрыгнула и побежала домой.

Дома родителей не было, а на столе лежала записка: «Мы ушли в кино. Будем в 21.00. Целую. Мама».

Когда родители пришли домой, мы сели ужинать. Мама с папой переглядывались и улыбались.

Потом папа немного строго посмотрел на меня:

– Ленуся, мы ходили в Дом офицеров смотреть новый фильм «Фараон». Там было много моих сослуживцев и начальство. Знаешь, я всё время слышал какой-то шум и голоса. Но самое странное – несколько раз кто-то громко назвал нашу фамилию.

– Папа, уже десятый час. Ты же говоришь, что я должна соблюдать режим. Я пойду спать.

– Да, да, спокойной ночи, – целуют меня родители.

Прошло много лет. Я несколько раз посмотрела этот прекрасный фильм легально. И всегда вспоминала «премьеру». А если бы люлька оторвалась под моей тяжестью или под другими ребятами? Мы могли рухнуть на сцену во время сеанса, и это было бы не смешно, а трагично. Но этого не произошло.

Аппендицит

Палдиски, 1966

У меня часто болит живот, причём ночью. Мне нужно ложиться спать в девять часов, но я хочу смотреть телевизор, капризничаю и даже ссорюсь с папой. А когда наконец ложусь, не могу заснуть, зову маму. Мама гладит меня по голове и поёт колыбельную. Это даже не колыбельная, а песня из фильма. Мне она очень нравится:

Далеко-далеко, за морем,
Стоит золотая стена.
В стене той заветная дверца,
За дверцей большая страна.
Ключом золотым отпирают
Заветную дверцу в стене,
Но где отыскать этот ключик,
Никто не рассказывал мне…

– Всё, Алёша. Я договорилась, сегодня идём к доктору. Он хирург в детской больнице, обещал тебя посмотреть.

Доктор Пере, красивый, высокий, чем-то похож на артиста Урбанского из фильма «Коммунист», говорит, что у меня аппендицит и нужна операция.

Нужно ехать в маленький городок Кейла, где работает доктор. Папа отвозит меня и оставляет одну. Врачи и дети говорят по-эстонски. Мне немного страшно, хотя со мной разговаривают ласково.

Я должна раздеться. Стесняюсь, да и холодно в большой операционной. С трудом укладываюсь на высокий стол. Меня закрывают простынями. Сестричка держит за руку. Включается ослепительная лампа. Укол в живот, больно. Ещё больнее. Доктор Пере что-то говорит сестре. Она объясняет на русском, что сейчас мне приложит повязку к лицу и я должна буду громко считать. Я считаю, считаю и проваливаюсь в темноту.

Проснулась от боли. Темно, я в палате. Плачу и зову сестру. Она делает мне укол.

На следующий день я уже встала, а ещё через день меня перевели в общую палату и скоро выписали.

Приехав домой, я гордо показываю свой малюсенький шрам. Никто не верит, что он от аппендицита – просто царапина. Вот какой замечательный этот доктор Пере!

Тяжёлая зима

Палдиски, 1966

Маму положили в больницу. Это даже не больница, а небольшой стационар недалеко от нашего дома. Мама «в интересном положении», как говорит баба Роза. Я не сразу поняла, что это значит, но теперь знаю, что у нас скоро будет маленький. Мама жалуется, что неважно себя чувствует, ей нужно быть под наблюдением.

Я очень скучаю. Хожу растрёпанная, папа ведь не умеет заплетать косы, у меня тоже не очень хорошо получается. Папа поздно приходит с работы. Зато он вкусно готовит, особенно жареную кровяную колбасу с перцем.