Останови мое падение

Чтобы осветить кабину, устроив на Базе символический рассвет, хватило небольшого изменения в тоне иллюминаторов с солнечной стороны. Хэн поднялся раньше пассажиров, чтобы воспользоваться туалетом, обтереть тело губкой и переодеться. Когда База, наконец, достигнет сотого трамплина, и они переберутся на борт, где путешественникам предстоит провести среднюю часть маршрута, то почувствуют себя примерно так же, как пассажиры, которые после тесной лодчонки оказались на роскошном океанском лайнере. Но до тех пор рассчитывать на большее уединение, чем давали эти несколько минут, им явно не придется.

Покинув санитарный блок, он неожиданно ощутил чудесное благоухание шкворчащего в микроволновке завтрака. В закутке, отведенном под кухню, сейчас находились только Икбал и Нур, но остальные пассажиры уже начали шевелиться, разбуженные ароматом еды.

– Можно к вам присоединиться? – поинтересовался Хэн. По виду их завтрак напоминал приправленный специями омлет, крутящийся в запечатанном, подсвеченном микроволновкой пакете. И хотя у Хэна были десятки собственных, излюбленных рецептов, воспоминания о кулинарных изысках заметно уступали эффекту, который оказывала на органы чувств притягательность реальной, зримой и обоняемой, пищи.

– Конечно. – Крутанувшись на своем поручне, Икбал повернулся к остальным креслам. – Кто-нибудь еще хочет?

Ответные просьбы слились в оглушающий хор, и число желающих, которых Икбал сосчитал взмахом руки, возросло с двух до девяти. Хэн был доволен; семьи в этом конвое, насколько он мог судить, не питали друг к другу неприязни, однако даже малейший намек на то, что они не собирались делиться на фракции в его присутствии, был весьма кстати. Политика компании запрещала перевозить больше трех родственников на одном и том же судне – тем самым гарантируя, что в случае пробоя одного из корпусов каждая семья потеряет лишь ограниченную долю своих членов – однако получившаяся в прошлый раз сборная солянка попутчиков превратила перелет в настоящее испытание, требовавшее от Хэна улаживать конфликты между двумя соперничавшими кланами, не давая взаимным подстрекательствам разгореться до открытой агрессии. Вопрос, хватит ли им места на Марсе, его, к счастью, уже не заботил.

Когда клаксоны оповестили их о приближении девятнадцатого трамплина, с завтраком уже было покончено. Хэн заботливо взглянул на Рохини, которая помогала Дарпане надеть страховочную привязь, но они прекрасно обходились и без его помощи; инструктор в Шанхае оценил их обеих как «прилежных». За несколько лет в путешествии побывал не один десяток детей, с некоторыми из которых Хэн летал в конвоях, но на своем собственном корабле таких юных пассажиров ему еще видеть не доводилось.

Судя по записям в журнале, ночью Дарпана крепко спала; когда их корабль совершил кульбит вокруг первого за сегодняшний день астероида, она радостно воскликнула, ничуть не скрывая своего восторга. Когда на Базе снова наступила невесомость, Хэн выбрался из страховочной привязи и приступил к первому кругу системных проверок: первым на очереди был гладильный пресс, за которым следовали всевозможные узлы водоочистной системы. Работа была довольно нудной, а на столь раннем этапе путешествия было сложно не предаться беспечности, предположив, что на корабле вряд ли могли появиться какие бы то ни было паразиты, засоры или протечки; Хэн, тем не менее, велел своим наушникам поставить воодушевляющую ударную импровизацию – придающую сил, но не настолько навязчивую, чтобы отвлечь на себя внимание от работы, – и в итоге справился со всеми задачами без придирчивых бипов со стороны своего куратора.

Закончив осмотр, Хэн обвел взглядом кабину, убеждая самого себя, что все в порядке. Ахила, тихонько кряхтя, упражнялась с эспандером: попеременно выпрямляла ноги, сопротивляясь натяжению машины, а затем столь же усердно пыталась их согнуть. Хэн всем прочим упражнениям предпочитал бег – на среднем этапе путешествия, когда мог пользоваться свободой, которую давали коридоры трамплина – но приспособленная к невесомости беговая дорожка Базы была не лучшей заменой, не говоря уже о том, что столь ограниченное пространство корабля лишь усугубляло ощущение тесноты. Препаратов, которые обманывали его мышечные волокна и остеоциты, заверяя клетки в том, что они по-прежнему испытывали привычные физические нагрузки, по-видимому, хватало, чтобы избежать серьезной атрофии за месяцы, проведенные в состоянии невесомости.

Другие пассажиры остались на своих креслах. Икбал и Нур лежали лицом друг к другу и, слегка улыбаясь, вели личную беседу или смотрели один и тот же оверлей. Глаза Рохини были закрыты, но у Хэна не было причин подглядывать за ее показателями, чтобы узнать, дремлет она или же просто занята учебой или каким-то развлечением. Именно в таком состоянии, надо полагать, находились Пунита, Аабид и Чандракант, взгляд которых был сосредоточен где-то впереди. И только Дарпана смотрела в иллюминатор.