Остановка в пути

Хеня непременно осведомилась бы, имел ли я раньше привычку писать письма, и еще прибавила бы: а может, до визита к нам ты не так уж часто бывал за границей? И твоя мать не беспокоилась ни о чем другом, кроме как о прозябших коленках сына? Как напутствуют матери в Марне своих сыновей, когда те отправляются в страны, где они ничего не потеряли? Не было ли разговора о том, что от настроений сына, возможно, когда-нибудь будет зависеть жизнь других людей, и не советовала ли тебе твоя мать сохранять всегда ровное настроение? Может, она даже намекнула тебе, что желательно такое поведение сына, при котором не пострадал бы никто другой? Или она не решилась, потому что немецкие сыновья иногда передавали подобные материнские слова нехорошим людям? И ведь верно, Марек нам говорил, что он пустился в путь незадолго до рождества — так значит, эта добрая женщина хотела получить от своего доброго сына рождественский подарок? А позволь тебя спросить, какой именно? Чтобы ты по крайней мере в святую ночь вел себя, как христианин? Но тут пани Хене вдруг приходило в голову: христианин он у нас довольно относительный. Не знал даже, что такое День всех святых и День поминовения.

Всеми святыми и Днем поминовения они меня корили без конца, хотя в самих этих словах, казалось, содержится нечто умиротворяющее. Я был посрамлен надолго тем, что ничего не знал об этих праздниках, и мне не помогала ссылка на то, что хоть я и был крещен и конфирмован, но с трудом ориентировался и в евангелической сфере христианства.

— При чем тут это?

— Надо же, первого и второго ноября сидит у себя в камере и ждет, что его выведут на работу. Запомни, Марек, раз и навсегда: рождество, Новый год, пасха и троица тоже нерабочие дни. Успение богородицы и Праздник тела господня — тоже. И еще… Ладно, пока с тебя хватит. Мы будем предупреждать тебя накануне. Скажем так: завтра мы не работаем, Марек, завтра День покаяния. Знаешь ты, что такое День покаяния?

— Да уж, это я с некоторых пор узнал.

В моем ответе заключалась не только ирония, и бдительная Хельга уже собиралась мне ответить, но когда пани Бася была чем-то взволнована, от чего-то весела или сердита, то ее никто не мог остановить, кроме нее самой, а ей был известен еще один праздник, мой праздник, только пусть я не беспокоюсь, 25 апреля мы работаем, но, может, в тот день в мою честь будет особенно хороший обед.

Откуда ей было знать, что 25 апреля я надеялся обедать уже совсем в другой кухне, она заметила только мое недоумение и восторженно воскликнула:

— Ай да Марек, дня своих именин и то не знает! Носит имя святого, а не знает, когда День всех святых и день его ангела!

У пани Баси, оказывается, был дядя, его звали дядя Марек, и он о себе что-то навоображал, потому что атрибутами евангелиста Марка были лев, книга и перо.

— Ты, Марек, наверно, и понятия не имеешь, что лев, книга и перо — атрибуты твоего святого?

Я подумал: а теперь я это знаю! Но поскольку степень моего невежества заставила пани Басю на минуту смолкнуть и задуматься, я успел найти соответствующие польские слова: ale teraz ja wiem! Однако на дальнейшее мне их уже не хватило:

— Только я не евангелист Марк и не Марек, меня зовут просто Марк, а это совсем другое, to coś innego, и святые тут ни при чем.

Пани Бася попросила перевести ей только последние слова и еще пуще развеселилась:

— Конечно, это совсем другое. Евангелист Марк, по-нашему, Маркус — Святой, которому приданы лев, книга и перо. Марек, если говорить о моем дяде, не святой и не лев, а просто дядя с пером и книгой. Имя все укорачивается: Маркус, Марек, Марк. Бедный Марк, его зовут еще короче, чем дядю Марека. У него — ни святости, ни льва, ни книги, но может, у него есть перо — кто его знает!

Это рассуждение показалось им смешным, и Хельга постаралась интонацией и мимикой довести до меня всю его комичность. А Вальбурге она сказала, разгладив лоб:

— Теперь ясно, почему он хотел бы называться Мироном. Или Мордехаем.

Я подумал: никогда нельзя откровенничать с бабами. Разоткровенничаешься, а они поднимут тебя на смех.

В понедельник они меня спросили, почему у меня такой угнетенный вид, и я сказал, что меня допекли три дня в вонючей кутузке, и в голову невольно лезли кое-какие мысли.

Да, можно это назвать и так: кое-какие мысли. Например: сегодня тебя не вывели на работу. Это означает?.. Это могло означать, что тебя поведут в другое место, где работать будет кто-то другой. Придут помощники прокурора, чтобы посмотреть акт, который они на меня завели. Начинается мой следующий акт. Скажите, когда кончится эта пьеса?

В день таких тяжких раздумий лучше не пользоваться славой грубияна, способного пришибить словом. Тогда среди соседей, возможно, объявится знаток местных нравов, и он тебе объяснит: не жди зря, старший, нынешняя пятница — День всех святых, сегодня не работает никто, ни мужчины в прокуратуре, ни женщины на складе, а уж завтра, в День поминовения — тем более. Сегодня и завтра вся Польша на кладбищах. Сегодня они не пересчитывают лампы, а зажигают свечи. В День всех святых прокурор тоже выходной.