#останься дома и стреляй!

– Одна фотография в прессе – и карьера твоего мужа закончена.

– Лизочка, я хочу кофе.

Мне казалось, она беспробудно спала всю ночь. Однако моя подруга, едва сели завтракать, заявила:

– Я все обдумала: подавать в полицию и разводиться пока не буду. Но надо иметь на него компромат на всякий пожарный. Сделаешь сейчас несколько фоток?

– Это не доказательство, – сухо ответила я.

– А как доказательство добыть, я тоже придумала, – гордо прочирикала подруга. – С полицией связываться не хочу – потом не отстанут. Пойду лучше в какую-нибудь организацию правозащитную под своей настоящей фамилией. Они зарегистрируют, что я к ним обращалась, – а потом, если что, я Сашке этим руки буду выкручивать.

Да, зря я вчера дала ей уснуть! Нужно было немедленно, пока Кася на эмоциях, наряд полиции вызывать.

Я, почти в отчаянии, спросила:

– Неужели ты можешь вернуться к человеку, который такое с тобой сделал?

– А ты мне тоже однажды пощечину дала, – напомнила Кася.

– Не сравнивай!

– Тут хоть никто не видел. А когда ты ударила – на меня все официанты глазели и смеялись.

– Кася!

– Что, Лиза? – повысила она голос. – Ну, брошу я его – а дальше? Брачный контракт оспаривать? Дом делить через суд? Даже если я получу половину – годы-то идут, мне уже двадцать девять. На брачном рынке полно юных хищниц.

– Давай жить вместе. Пока что здесь. Центр города. Три комнаты.

– Ой, нет, – перепугалась она. – У вас такие консьержи противные, вечно на меня косятся. Вот если бы ты в Лондон позвала!

Я понимала: дело не только в косых взглядах. Касе нужна стабильность, официальный брак. А заключить его между двумя женщинами в России невозможно.

В итоге расстались мы, не слишком довольные друг другом. Кася нашла в Интернете ближайшую к моему дому правозащитную организацию и отправилась туда. Я поехала на работу – по счастью, уже выслужила себе право раз в год явиться к обеду и ни перед кем не оправдываться.

Но едва вошла в офис, позвонила секретарша Самого Главного Босса и сообщила, что Митчелл срочно вызывает меня к себе.

Митчелл – генеральный директор. Под его началом восемьдесят восемь представительств в тридцати странах. Я прежде видела его всего дважды: когда подписывали контракт – вскоре после окончания моей учебы в Америке – и год назад – когда мне вручали премию Альбера Лондра [17].

По пути в пентхаус я постаралась смести с лица рассеянное выражение и дала мозгу сигнал – переключить мышление с русского на английский. Когда общаешься с серьезным человеком, переводить в уме нельзя – нужно думать на его родном языке.

Митчелл встретил меня ласково. Никаких начальственных столов – усадил на диванчик. Тон медовый:

– Я хотел поговорить утром, но тебя не было на работе.

– Простите. Возникли личные обстоятельства.

Что, интересно, ему надо? Митчелл – не того полета птица, чтобы распекать за опоздание. Да и в рабочем договоре у меня имеется пункт про ежегодный day-off без объяснения причин.

Он продолжал сочиться улыбкой, но в голосе я уловила слегка тревожные нотки:

– Полагаю, ты не на собеседование ходила?

Врать не стала:

– Нет. – И добавила: – Но личные обстоятельства складываются так, что я, возможно, буду искать другую работу. Мне крайне важно в самое ближайшее время уехать из России.

– С чем связано ваше нежелание работать в родной стране? – заинтересовался босс.

Запираться я не стала:

– Я лесбиянка и хочу жить в законном браке со своей постоянной партнершей. Здесь это невозможно.

Он с прямотой, привычной для европейцев, но дикой для наших лапотников, отозвался:

– Хорошо, что вы не стали скрывать от меня свои сексуальные предпочтения. Я хотел сегодня предложить вам возглавить наше представительство в Южной Корее. Но… ввиду особенностей вашей личной жизни… в Европе, конечно, будет комфортнее. Думаю, я смогу сделать некоторые кадровые перестановки и найти позицию в более толерантной стране. У вас есть какие-то предпочтения?

– Моя подруга мечтает поехать в Лондон.

– Хорошо. Вы туда поедете.

Мне впервые в жизни захотелось броситься на шею мужчине. Но я лишь спокойно спросила:

– Когда?

– Как только юристы подготовят новый контракт. Обычно это занимает максимум две недели.

* * *

Я пулей выскочила из офиса. Все равно сегодня мой выходной – нужно завершить его красиво.

Я набрала Касю, поинтересовалась:

– Ты где?

– Да только от правозащитниц отбилась, – хмыкнула она. – Хотели меня в приют засунуть.

– Какие планы?

– Собиралась тебе позвонить – спросить, что на ужин приготовить.

– Сегодня у меня остаешься?

– Ну… если можно.

– Ничего не готовь. Я буду дома через двадцать минут. У меня потрясающая новость.

* * *

Я была счастлива как никогда. Что за удивительное совпадение! Или это Вселенная услышала мой посыл?

Представительство в Лондоне – это годовая зарплата с немалыми нулями, свой дом, страховка, сумасшедшие перспективы. Не говоря уже о счастье жить в нормальной стране.