Останься ради меня (ЛП)

— Я справлюсь с этим, — подмигиваю я и снова поворачиваюсь к детям. — Если никто из вас не разбирается в декорациях, костюмах, кастинге, тональности, музыкальности или постановке сцены, я предлагаю не задавать мне таких вопросов. Я работал над многими видами фильмов и пьес. Это не вы должны сомневаться в моих способностях, а я в ваших. Побеспокойтесь о себе, о своих ролях и о том, как произвести на меня впечатление, прежде чем спрашивать о чем-то еще. Чтобы быть ясным, я здесь не по какой-либо другой причине, а только потому, что я хочу сделать что-то, чтобы помочь обществу, которое сделало меня тем, кем я являюсь. Я буду изо всех сил подталкивать вас к тому, чтобы вы стали лучшими актерами и актрисами. Я хочу, чтобы это была лучшая пьеса, которую когда-либо видел этот город. Если вы не готовы к этому, не участвуйте. Я возьму вас на те роли, которые подходят вам больше всего, даже если это не та роль, на которую вы записались на прослушивание. У вас есть четыре дня, чтобы выучить реплики, на чью роль вы претендуете. Я советую вам потратить это время и хорошенько потрудиться. Увидимся.

Я хватаю свою сумку и выхожу из кабинета. В шоу-бизнесе нет ничего лучше драматического ухода. Единственная проблема в том, что я понятия не имею, где нахожусь. С тех пор как я здесь учился, они объединили среднюю и старшую школу в одно здание и построили огромное крыло. Я заблудился, и мне не хватит драматизма, на который я рассчитывал, если мне придется снова проходить мимо детей.

Итак, я проскальзываю в кабинет справа и надеюсь, что это не какая-то запретная зона или студенческая гостиная. Не то чтобы у нас было что-то подобное, когда я был ребенком, но, похоже, нынешнему поколению достаются всякие такие штучки. Через несколько минут я решаю, что берег должен быть чист, и тянусь к дверной ручке, но замираю, когда кто-то, с другой стороны, поворачивает ее. Черт. Я отступаю назад, и в кабинет входит Бренна. У нее перехватывает дыхание, когда она видит меня.

— Джейкоб, — ее рука летит к груди. — Что ты делаешь в моем кабинете?

— Прости. Я забежал сюда, чтобы… — если я скажу, что пришел сюда, чтобы спрятаться, это будет звучать по-дурацки, так что я не признаю этого.

— Я понимаю. Я была раздражена из-за тебя. Я не знаю, что происходит с некоторыми из этих детей в последнее время. Мне кажется, они просто хотят выглядеть крутыми.

Хорошо, она думает, что я разозлился. Я должен был согласиться с этим.

— Все в порядке. В их возрасте я бы тоже так сделал.

Она заправляет волосы за ухо.

— Я бы пряталась под сиденьем.

— Потому что…?

— Мне было бы слишком стыдно. Ну, наверное, я бы вообще не попала в аудиторию.

Я пытаюсь представить, в какой компании она была бы тогда. Если она не любит внимание, то это не спорт и не драма. Интересно, была ли она одиночкой или скорее похожа на Девни, которая была симпатичной, но не очень популярной. Она предпочитала сидеть и наблюдать за Шоном, чем пытаться влиться в какую-то группу. Бренна поставила меня в тупик.

— Ты была в группе?

Она качает головой.

— Я не умею ни петь, ни играть на инструментах.

— Хм, значит, никакого хора. Спорт? — спрашиваю я, потому что мое предположение может быть ошибочным.

— Я занималась бегом по пересеченной местности.

Возвращаясь к вопросу об одиночестве. Я бы никогда не смог. Бег на километры не кажется веселым, но более того, это чертовски изолирует. Только я и мои мысли в течение долгого времени, нет, спасибо.

— Итак, музыке — нет, кросс-кантри — не для новичков, так что тогда остается?

— Ты пытаешься определить меня в группу? — спрашивает она, приподняв бровь. Ее голос игривый, и я ухмыляюсь.

— Дети ходят стаями.

— Не все.

— Значит, ты была одиноким волком?

Бренна ухмыляется, а затем опирается задницей о стол.

— Я позволю тебе снова заняться психоанализом.

Она выглядит расслабленной, а ее улыбка легка. Она настолько манящая, что мне приходится бороться с желанием обхватить руками обе стороны стола, прижать ее к себе и наклониться, чтобы посмотреть, легко ли ее губы прижмутся к моим. Я представлял, как целую ее, с тех пор как мы вместе обедали. Вчера вечером, когда я сидел в той дыре, читая свой очередной сценарий, я представлял ее как женщину, в которую мой герой мог бы влюбиться, хотя это не по сценарию. Я видел перед собой ее глубокие голубые глаза и длинные рыжие волосы, когда произносил вслух свои реплики. Дав себе пощечину, я швырнул сценарий через всю комнату, а это было метра четыре, и стал мысленно корить себя за то, что мой герой одинок, как и я. Ее нет в планах. Она не та женщина, о которой мне нужно так думать. Бренна — мать-одиночка, которой определенно не нужен какой-то придурок из Голливуда, чтобы все испортить. Стабильность — это не то, что я обеспечу. Я погружаюсь в себя, используя все навыки, которые оттачивал годами, чтобы не совершить ошибку и не позволить своему члену думать.

— Понятно. Думаю, ты была академиком. Тебе нравилось учиться, читать, но ты занималась спортом, чтобы не казаться занудой. Может, даже лучшей в классе?