Останься ради меня (ЛП)

Если бы у меня в руках не было коробки, он бы получил кулаком в лицо. Мне явно придется остаться в этой чертовой штуке или с Коннором. Крошечный домик — более привлекательный вариант. Я люблю своего брата, он замечательный и все такое, но мы всегда были теми, кто ссорится. Неважно, сколько нам лет, но, когда мы рядом друг с другом, мой внутренний десятилетний ребенок выходит наружу. Одному Богу известно, на что будет похожа совместная жизнь. Кроме того, я люблю своих племянниц, но я не готов проводить с ними двадцать четыре часа в сутки. Хэдли — это настоящая находка, любящая, красивая, очаровательная находка, которая никогда не умолкает. Мне нужно выучить свои реплики и подготовиться к фильму, съемки которого начнутся сразу после моего возвращения.

— Приходи завтра на ужин, Джейкоб, — говорит Сид, обнимая придурка, за которого вышла замуж.

— Обязательно. Если мне придется спать в этой чертовой штуке, вы все меня накормите!

Она смеется, а Деклан качает головой. Они могут подумать, что я шучу, но это не так. Последние девять лет я живу в Голливуде и не готовлю. Я профи в доставке еды на дом, но это Шугарлоув, и здесь ничего подобного нет. Не знаю, как я буду выживать без помощи. Надеюсь, миссис Максвелл все еще в приветственном комитете и принесет запеканку или еще какую-нибудь хрень. Я мысленно отмечаю, что нужно зайти и навестить как можно больше соседей. Мама всегда была частью этой команды. Если кто-то приходил, она его кормила. Если это все еще часть городского образа жизни, я только за.

Я возвращаю коробку в машину и стою с открытой дверью, прислонившись к раме.

— Я действительно ожидал от тебя большего, Сид. Ты могла бы предложить хотя бы сарай!

— Куда бы я могла улизнуть, чтобы заняться горячим, безумным сексом с твоим братом, если бы сделала это?

Я смеюсь.

— Боже, эта картинка теперь выжжена в моем мозгу.

— Не за что!

Я сажусь в машину, прежде чем кто-то успевает сказать что-то еще. Теперь мне будут сниться кошмары о них, а также о том, какими будут Шон и Девни после возвращения из медового месяца. Я выбираю живописный маршрут, чтобы вернуться на ферму Эрроувуд. Магазин на углу, где я получил свою первую работу, все еще там. И бензоколонка со старыми насосами, которые не хотят менять, потому что новые сложнее. Есть и кое-что новенькое, например пекарня, которой владеет дочь миссис Саймондс, пиццерия и молочная ферма. Во многом все то же самое, но ощущения другие. Это было похоже на первую ночь после смерти моей матери. Все было на месте, как и всегда, и все же дом словно опустел. Самое важное ушло, и эта пустота осталась. После нескольких извилистых поворотов я добираюсь до входа. Неважно, что за последние восемнадцать месяцев я бывал здесь несколько раз. Я все еще чувствую тот же узел в животе, когда подъезжаю к воротам.

Я смотрю на табличку, которая висит здесь уже пятьдесят лет, и вздыхаю.

— Какова одна истина о стреле? — спрашиваю я, глядя вверх, желая, чтобы это был голос моей матери. — Если убрать половину пера, то стрела станет кривой и изменит свой курс.

Она всегда говорила, что нам нужно держаться вместе, но за последние несколько месяцев я понял, что это не так. Как удаление перьев или создание изгибов может скрепить нас? Никак. Она явно считала, что мне нужно сменить направление. Это потому, что я тот, кто всегда прогибается? Это потому, что мне нужно что-то убрать из своей жизни? Или что я никогда не иду по правильному пути? Она никогда не объясняла этого, просто улыбалась и говорила, что однажды я пойму. Что ж, я бы хотел, чтобы этот день поскорее настал, потому что не понимать, что, черт возьми, означает мой смысл — это довольно отстойно. Мои братья молниеносно разобрались со своими, а я здесь, все еще пытаюсь разгадать загадку, на которую ни у кого нет ответа.

— Помоги мне, мам, — говорю я. — Не думаю, что после стольких лет я прошу слишком много. Остальным трем идиотам достались легкие, а ты дала мне ту, что требует ключ к ответу, — я чувствую себя идиотом, глядя на табличку, как будто она собирается ответить. И все же меня не покидает ощущение, что она рядом. — Что бы ты теперь думала о нас всех? Тебя устроит хотя бы то, что трое из четверых из нас женаты? Ну, Шон еще нет, но будет через четыре дня. Солнце выглядывает из-за туч, и я улыбаюсь. Я думаю, она счастлива. Я подъезжаю к дому, а там стоит машина. Я паркуюсь рядом с ней, не зная, кто, черт возьми, может быть в доме, ведь мой брат на Карибах. Когда я открываю дверь и выхожу, из другой машины выходит женщина. Ее длинные рыжие волосы мягко развеваются на весеннем ветерке, ее голубые глаза встречаются с моими, и на мгновение я не понимаю, кто я. Все ускользает от меня. Мое имя, где я нахожусь, способность дышать и думать исчезла. Я видел красоту и раньше. Я знал женщин, которые были желанны для каждого мужчины, но эта женщина… что-то другое.

— Привет, — она неуверенно машет рукой, пока я стою и смотрю на нее. — Вы…

Я наблюдаю за тем, как к ней приходит осознание.