Останься ради меня (ЛП)

— Потому что я хотела увидеть мир и отказалась от него. Как делают глупые девчонки из маленьких городков. А теперь я с самым сексуальным парнем в мире, и от него пахнет дубом и виски.

Я смеюсь.

— Вот оно что.

— Расскажи мне о Бренне, — говорит она, положив голову мне на грудь. — Она не глупая. Она, наверное, любит тебя и осталась бы.

— Она красивая, — говорю я с беспокойством. — У нее двое детей, которых я люблю, и… ну, я люблю ее. Мы поссорились, но, если мы переживем это, клянусь Богом, я больше никогда не буду ее злить. Я должен был позвонить ей.

— То есть вы еще не простили друг друга?

— Нет.

Хосе хихикает.

— Глупый человек, никогда не летай сердитым.

— Это что-то новенькое.

— Это все равно, что ложиться спать обоссанным. Ты просто не делаешь этого.

— Думаю, ей это известно, ведь ее муж был пилотом.

Все трое стонут.

— Большая ошибка, Джейкоб, — говорит Джессика.

Глаза Джессики дрожат, и я сдвигаю ее, заставляя снова открыть глаза.

— Он умер.

Ее глаза смотрят на мои.

— Как?

Я смотрю на небо и вздыхаю.

— Авиакатастрофа.

— Она, наверное, сходит с ума, — говорит Эллиот. — Я не могу представить, что она чувствует.

Хосе качает головой.

— И вот мы здесь, в синяках и побоях. У меня сломана рука, у Джессики разбита голова, а мы говорим о девушке Джейкоба.

— Ну, — вклинивается Эллиот, — это лучше, чем говорить о твоей сломанной руке, разбитой голове Джессики или моем горящем самолете.

Мы вчетвером сплотились. Никто не брал на себя больше, чем мог или должен был. Когда дверь заклинило, и Джессика не могла ее открыть, мы втроем сделали все возможное, чтобы помочь ей выбраться из самолета. Когда мы поняли, что GPS-передатчик не работает и мы находимся буквально в глуши, никто не испугался. Составив план, мы его выполнили. Вместе мы помогали друг другу, убедились, что у нас есть запасы, чтобы пережить ночь, если понадобится, и сделали все возможное, чтобы добраться до места, где, как мы надеялись, нам помогут. Когда над нами пролетел вертолет, никто не бросился бежать, мы все сохраняли спокойствие и не сворачивали с пути.

— Я так устала, — говорит Джессика, ее глаза остаются закрытыми гораздо дольше, чем я могу допустить. — Я не могу. Мы должны поесть…

— Джесс, пожалуйста, не спи. Еще немного.

Усталость становится слишком сильной. Я устал. Она устала. Мы все устали, и я не знаю, смогу ли идти дальше, но заставляю себя продолжать двигаться. А еще есть очень реальный страх, что эти вертолеты — средства массовой информации, а не спасатели. Если это так, то это будет безумие, с которым я не готов иметь дело.

— Эллиот? — зову я, и он останавливается. — Когда мы доберемся до той поляны, мне нужно, чтобы ты забрал ее.

Его лицо искажается.

— Почему?

Я ненавижу эту часть своей жизни.

— Если меня сфотографируют с ней, люди будут писать истории и придумывать свои версии того, что произошло.

Он быстро кивает.

— Я понимаю.

Дело в том, что это не связано с Бренной. Она все поймет и не станет делать поспешных выводов. Дело в критике, из-за которой может показаться, что пилоты не такие уж героические, какими они были. Я не нуждаюсь в славе и не хочу ее. Я просто хочу, чтобы мы все были спасены.

— Клянусь, я не пытаюсь быть придурком.

Джессика прикасается к моему лицу.

— Никто так не думает. Мы летаем со знаменитостями уже много лет. Просто знай, что, если нам пришлось упасть, я рада, что это произошло с тобой.

Я смеюсь, хотя ничего смешного в этом нет.

— Спасибо.

И тут ее голова откидывается назад, и она слабеет в моих руках.

***

Пилот спасательного вертолета поднимается в воздух, врачи скорой помощи занимаются Джессикой, а мы втроем пытаемся согреться под одеялами, которые они нам дали.

— Мы рады, что нашли вас до начала шторма, — говорит пилот вертолета через наушники.

Я киваю, больше не в силах говорить. Я смотрю, как они втыкают в нее трубки и иглы. Она почти очнулась перед самым появлением поляны, но это была лишь невнятная речь, а затем снова наступила абсолютная тишина.

— С ней все будет хорошо? — спрашивает Хосе.

Врач скорой помощи бросает на него обеспокоенный взгляд.

— Мы находимся недалеко от больницы и сделаем все возможное.

Это не совсем тот ответ, на который я рассчитывал.

— Как долго она была без сознания? — спрашивает врач скорой помощи.

— Около тридцати минут. Она говорила, а потом потеряла сознание. Она сильно ударилась головой во время аварии. Мы сделали все возможное, чтобы привести ее в чувство, но она не шевелилась.

— Наши семьи уже оповестили? — спрашивает Эллиот.

— Это было во всех новостях, но да, они знают, что мы нашли самолет и прочесывали местность. Как только вы оказались на борту, было отправлено еще одно сообщение.