Останься со мной

Ему давно следовало уйти в Ничто, тогда ни он, ни Ынтхак не испытали бы невыносимой боли.

Медленно поднявшись, Гоблин встал у окна и посмотрел на красную луну, от которой исходила странная сила. Боги были по-прежнему глухи и слепы. Его жизнь снова превратилась в ежедневное ожидание смерти. Ынтхак не должна умереть, умереть должен он.

– Чтобы я решился на этот шаг… вы должны мне все объяснить.

Глаза у него сделались такими же красными, как луна. Он изо всех сил сдерживал слезы.

Докхва ворвался в дом Гоблина. Из-за суперлуния и тумана снаружи был настоящий переполох, а здесь царило пугающее спокойствие, как будто ничего не случилось, разве что было немного сыро.

– Это ведь ваших рук дело? Разве можно искать какую-то девчонку такими методами? Этак за вами из НАСА придут! – заявил Докхва Гоблину.

Гоблин никак не отреагировал на упрек, лицо его оставалось мрачным. Докхва не понимал, почему Ынтхак внезапно ушла из дома и почему практически всемогущий Гоблин не мог отыскать свою невесту и сидел дома в таком состоянии. Одно он знал точно: этот дом – и весь мир – вернется к прежнему состоянию, только если отыщется Ынтхак.

– Что мне будет, если я найду девчонку? Вернете кредитку?

– Даже я не могу ее найти, тебе-то куда.

– Далеко уйти не могла, у нее же денег нет. Она точно в Корее, а если и села на какой транспорт, то максимум на междугородний автобус. У меня свои методы.

Самоуверенному Докхва Гоблин не доверял, но карточка с датой смерти Ынтхак могла появиться в любой момент. Он колебался: «А что, если действительно довериться парню?» Гоблин бросил на Докхва полный сомнения взгляд, но тот лишь хитро улыбнулся, как будто уже знал, как ее найти.

* * *

Белая бабочка летела к заснеженному полю. Порхая над снежными просторами, она легко присела на крыльцо здания.

– Нашел ее. Она на горнолыжной базе.

Здесь даже ночью не гасили огни. Эту горнолыжную базу построили высоко в горах, и, хоть до города отсюда было не так уж далеко, место было глухое. Ынтхак работала в зоне проката лыж: подбирала для посетителей подходящее снаряжение и приносила его. Работа была тяжелая, люди шли нескончаемым потоком, а снаряжение весило немало. Однако платили ей хорошо, а еще ей нравилось, что работа занимает все ее время и грустить или злиться было просто некогда.

По телевизору в комнате отдыха для сотрудников передавали новости об аномальной погоде, которая установилась в Корее в последнее время. Ынтхак сразу же поняла, что это дело рук Гоблина. Похоже, ему было тяжело, грустно, он злился. Она чувствовала себя ужасно каждый раз, когда смотрела новости. Сердце сжималось, как будто вдруг оказалось на холодном снегу.

Дорогу, которой Ынтхак шла после работы, засыпало снегом. На шею, как и всегда, она повязала красный шарф. Мамин подарок, после того как Гоблин бережно укутал ее им перед собеседованием, стал как будто и его подарком тоже. Шарф был очень теплый, но он не мог унять холод в душе. Ынтхак шла, оставляя на снегу маленькие следы. Все напоминало о нем. Когда она собиралась вытащить меч, пошел первый снег – это он его создал. И дождь, и снег – везде был он, и Ынтхак снова злилась на него.

– Прям бесит. Слишком много снега.

Дул ветер, снег не утихал. Ынтхак в одиночестве брела сквозь белую круговерть, чувствуя, как на глаза накатывают горячие слезы, и крепко сжимая губы. К ней приближался силуэт человека. Гоблин. Он обессиленно брел по снегу, за ним тянулась цепочка следов. Ынтхак сбежала, но не сомневалась, что однажды им все-таки придется встретиться.

Он так отчаянно желал ее увидеть. Гоблин приблизился, не слишком быстро, но и не слишком медленно. Сохраняя дистанцию, они смотрели друг на друга.

– Пойдем домой. Тебе нельзя оставаться одной.

Его голос, хриплый и поникший, был полон беспокойства и заботы о ней. Ынтхак изо всех сил постаралась не измениться в лице.

– У меня нет дома. Ни одно из мест, где я жила, не было моим домом. Вы все использовали меня: кто-то – из-за страховки, а кто-то – потому что хотел умереть.

Он хотел возразить, но она была права. Он ждал этого много лет. Он хотел закончить свою бесконечно длинную жизнь и для этого искал свою невесту.

– Теперь мне все понятно. Я лишь инструмент, который должен покончить с бессмертием Гоблина.

Ее лицо скривилось, она подняла на Гоблина глаза, полные слез, и у него защемило сердце. Холодный ветер бил Ынтхак по щекам. Ее улыбка погасла в густом снегопаде, как свеча на ветру, и это из-за него. Даже если виноваты боги, он ее дух-защитник, это он виноват в том, что улыбка исчезла с ее лица.

– Я хотел рассказать тебе, но упустил нужный момент. И был счастлив, что не сделал этого. Я хотел бы и дальше упускать все эти моменты, до последнего твоего вздоха. Не вышло. Тысячи отнятых жизней против всего одной… Не мне выносить вердикт. Поэтому вытащи этот меч, прошу тебя.

Надо признать свою вину и уйти. Ради ее жизни, ее прекрасной юности и счастливой зрелости. Эти слова могли быть самым нежным признанием в любви, а стали самым холодным. Ынтхак смотрела на безучастное лицо Гоблина стиснув зубы.