Останься в Вейзене

Ещё и пахнет так, будто все те несколько лет, что существует библиотека, здесь ни разу не проветривали. Книжный запах въелся и в стеллажи, и в стены, и даже в библиотекаря, так что я теперь не удивляюсь тому, что студенты организовали собственный книжный обмен.

Судя по гробовой тишине, кроме меня в это мгновение никто посетить библиотеку не осмелился. Я прошлась вдоль рядов, заглядывая в узкие проходы, будто была ведущей в прятках. Действительно, никого.

— Что-то определенное ищете? — поинтересовалась библиотекарь. Она сама казалась сложенной из бумаги: лицо прорезали глубокие складки, светло-седые волосы шли поломанным зигзагом, и даже юбка собралась в коричневую, как старинная обложка, гармонь. Незаметно она оказалась у меня за спиной.

— Что-нибудь про минералы, — ответила я. — Характеристики, методы работы или, может, посвященные им исследовательские работы.

Когда научный сотрудник берётся за новый эксперимент, он первым делом идёт копаться в статьях в поиске вдохновения и идей. Гораздо проще разработать план действий, когда знаешь, от чего следует отталкиваться.

— Исследовательские, — вздохнула женщина. — Исследовательских нет… Существуют куда более интересные для исследования вещи. Но что-нибудь более обобщенное мы сейчас найдём. Нечасто, знаете, сюда кто-то приходит. Нужно сначала вспомнить.

И она стала так уверенно продвигаться вдоль полок, будто вспомнила сразу же, как сказала об этом.

Как итог, мне выдали целую стопку книг — восемь тяжеленных томов — и ещё заставили называть имя и фамилию для читательской карточки. Я проследила за тем, как библиотекарь выводит «Варвару» — рука её тоже потянулась вверх, вместо того чтобы рухнуть и вывести петельку, самый первый элемент рукописной «В». А фамилию мне пришлось повторять несколько раз под упрёки касательно её чрезвычайной длины.

Самая обычная у меня фамилия. Александрова.

Я еле донесла томики до лаборатории, и никакой студент, поглядите-ка, не вызвался помочь преподавательнице. Вызвался бы — я бы в любом случае отказалась, слишком привыкла к независимости и глупой гордости, но ведь никто даже не предложил, а это ещё обиднее.

Всеми забытая, я сидела у подоконника, склонившись над одним из томов, тем, что со всей тщательностью рассматривал физические процессы, предшествующие образованию того или иного материала. Информация, которая помогла бы мне приблизиться к разгадке подопытного камешка, никак не желала попадаться. И я вновь едва не пропустила ужин, заявившись на полчаса позже, чем он начался, когда большая часть преподавательского состава уже успела разойтись. Впрочем, мне и лучше.

На встречу с Гетбером я заявилась позже на двенадцать минут. Десять мне потребовалось на то, чтобы о ней вспомнить, и ещё две — чтобы добежать до аудитории, в которой я читаю лекции.

Он уже был там — отважный воин, поддерживающий плечом стену. И, видимо, пришёл он достаточно давно, поскольку успел к стене прирасти — даже не шелохнулся, завидев меня.

— Добрый вечер, — произнесла я первой.

И вокруг вновь — то самое волшебство пустоты. Коридор, днём заполненный людьми, их голосами и чувствами, опустел; и оттого появилось в нём нечто особенное, таинственный шарм, заставляющий взгляд обследовать тёмные уголки и в каждом обнаруживать нечто новое, незамеченное прежде.

— Добрый вечер, Варя, — все-таки поздоровался он.

— Нам в лабораторию. Я покажу, куда. До какого времени вы свободны?

— Последний омнибус отходит в десять вечера. Было бы неплохо на него успеть — собственным транспортом я до сих пор не обзавелся. А пешком здесь — два часа пути. Я не против прогуляться вдоль леса, пока не отцвела окончательно черёмуха, но дело в том, что завтра в семь утра меня уже ждёт один высокопоставленный господин.

— Вы живёте в городе? — поинтересовалась я, поднимаясь по лестнице.

— Конечно, — ответил Гетбер. — В квартире, на которую я работал десять лет. Неподалеку от всеми нами любимой площади…

— Тогда понятно, почему вас не устраивает зарплата преподавателя.

— Преподавание — это так… Мелкая шалость. Впрочем, мда… Квартира появилась, а работы меньше не стало. Пора бы уже, пожалуй, поумерить амбиции… Это и есть твоя лаборатория?

Я приветливо распахнула дверь прямо перед Гетбертом. И жестом предложила ему войти.

— Какая красота, — только и сказал Гетбер. — Не думал, что ты настолько педантична.

Приятно, что кто-то заценил мой порядок. Я и в самом деле постаралась над внутренним убранством лаборатории. Расставила все реагенты, придерживаясь строго порядка, подправила подписки и даже лабораторный журнал завела. В науке доверять собственной памяти — последнее дело.

— Ты ещё и микроскоп настроила, — восхитился Гетбер.

— Знакомый экспонат? — полюбопытствовала я.

— Знакомый, я тоже над ним когда-то корпел. Но победить не смог.