Остап Бендер в Крыму

— Мне неизвестно. Но все же могу предположить, что Елизавета Андреевна знала о своем отъезде. Так как незадолго до этого по ее приглашению во дворце поселился гостем штаб-ротмистр Ромов, а с ним и два его поручика… — замолчала Софья Павловна, затем промолвила: — Один из них собирался обвенчаться с одной девушкой, из прислуги…

Бендер отметил, что последние слова хозяйка произнесла как-то жалобно, как будто вспомнив что-то личное и очень грустное… И Остап подумал: «Уж не собирался ли тот поручик обвенчаться именно с ней?» Но сказал:

— Очень интересно. А кто этот штабс-ротмистр? Что его приняли во дворце?

— Он являлся начальником прирубежного морского участка, где расположен дворец. Нам, прислуге, было неведомо, с какой это стати офицеры не только гостили, но и проживали какое-то время во дворце. И все же, как я полагаю, с помощью их какие-то приготовления к отъезду графини все же делались.

— Нам известно, сударыня, что графиня Воронцова-Дашкова, чтобы не оставлять вражеской стране, то есть Советам, все золото, серебро и другие ценности, готовила… но оставила их, — взглянул Бендер на своего компаньона-единомышленника.

Балаганов неотрывно смотрел на руки хозяйки, которые она почему-то старалась держать под передником. И когда она на какой-то миг выдернула руки, чтобы поправить чепец, Остап понял, почему тот так смотрел на них. На среднем пальце правой руки горничной красовался золотой перстень с бриллиантом. «Ага, — мысленно отметил он, — бедная горничная с таким перстнем? Ну нет, она явно не все рассказывает».

— Вот, что я могу сообщить вам, судари-господа, — и тут же поправила сказанное, — товарищи, что я могу поведать о моей бывшей госпоже.

— Но ходят слухи, что все золото и серебро по указанию графини было спрятано перед ее отъездом в каком-то тайнике. Что вам известно об этом? — спросил Остап. — Мы хотели бы заинтриговать наших читателей и слушателей, сказав им об этом.

— О, господи, уважаемые товарищи, об этом мне как раз ничего и неизвестно. Слухи всегда есть слухами. Им верить нельзя. И если у вас нет больше ко мне вопросов, то позвольте вам сказать, что мне пора. Я служу снова горничной, но не во дворце, разумеется, а в гостинице «Мариино». Без работы сейчас нельзя получать хлебную карточку.

— Да, это так, сударыня. Ну что ж… — не спешил вставать великий психоаналитик. — Благодарю, вы так любезны…

— Благодарствую, сударыня, — встал и сделал легкий поклон и его единомышленник. Но увидев, что Остап не встает, опустился на стул снова.

— Да, уважаемая Софья Павловна, еще вопрос, что вам известно о дворцовом фотографе Мацкове?

— Дворцовый фотограф Мацков? Я и не знала, что он Мацков. Приезжал по вызову, фотографировал графиню и ее гостей, когда те были…

— Вот нам бы очень пригодились его снимки для газеты, сударыня, — восторженно вставил «представитель радиокомитета» бывший бортмеханик «Антилопы».

Остап был готов одернуть своего «брата Васю», с чего бы это радиокомитету понадобились вдруг снимки для газеты, но промолчал, так как Балаганов уже успел задать второй вопрос, и на него следовал ответ хозяйки:

— Я и тогда не знала, где фотограф проживает. А сейчас, разумеется, мне тем более неведомо, сударь. Весьма сожалею, что не могу помочь в интересующем вас вопросе.

— Да, а поручик, который собирался с вашей коллегой обвенчаться? — начал Остап.

— А-ах, поручик Крылов… — с какой-то прикрытой нежностью произнесла это имя женщина, отведя свой взор в сторону. — Где он, что с ним? — помедлила она. — ничего сказать не могу, как и о других… — Помолчав немного, она тихо промолвила: — Более всего о нем может знать Екатерина…

— Но вы ведь служили вместе с ней во дворце… И вам ничего не известно о поручике? — испытующе смотрел на нее Бендер.

— Представьте себе, уважаемый, что нет. С какого-то времени я с Екатериной не поддерживаю отношения. И даже не встречаемся, судари. Если откровенно, даже во время службы графине я с ней тесную дружбу не вела.

— И вы не подскажете нам ее адрес? — с нотой сожаления в голосе промолвил Остап.

— Кэт? Отчего же, улица Портовая, а вот номер… извините, — подумала немного Софья Павловна, — пятнадцать или тринадцать… Да, скорее всего пятнадцать, рядом с аптекой, несколько я знаю. Всего хорошего, господа-товарищи, сделала шаг у двери хозяйка и неожиданно добавила: — А Фатьма проживает в Феодосии, судари, насколько мне известно. В «Астории» служит.

— Не можете сообщить нам адрес ее?

— Я вам все изложила, господа-товарищи, что могла, — и еще придвинулась к выходу, давая решительно понять гостям, что аудиенция окончена.

Еще раз поблагодарив бывшую графскую горничную, компаньоны вышли на улицу. Остап сказал:

— Вот видите, Шура, все по ниточке, все по кусочку и складывается общее представление о сокровищах славной графини Воронцовой-Дашковой… О ее отъезде…

— Да, командор, складывается, — вздохнул Балаганов. — Что же мы узнали? Узнали то, что ничего не узнали. Вот вам и бумажка…