Остаточная деформация (СИ)

Клещи в руке йорни дёргаются, промахиваясь мимо цели. Ифер судорожно выдыхает — плохо скрытое облегчение — до более удачной попытки.

— Зачем тебе как меня звать? — йорни хмурится, чувствуя подвох.

Посеревшие губы изгибаются в улыбке, настолько неуместной здесь и сейчас, что йорни замирает, нервно подёргивая хвостом.

— Ты очень красивая. Когда вы вломились в мою лабораторию… сразу заметил.

Да, он тогда смотрел только на неё, и йорни ещё подумала, что эти бесстыжие зенки следовало бы выбить. Она была смущена.

— Ты что, клеишься ко мне? — она говорит насмешливо, но ей по-прежнему не по себе. До неё доходит, что ифер сам устроил себе пытку. Как захотел — так и устроил.

— Клеюсь, — соглашается ифер, слизывая пот с верхней губы.

Йорни нервно фыркает. Она ничего не понимает.

— И что, гел побери, ты отказался сотрудничать…

— Ага, именно ради этого. — Он улыбается шире, и с прокушенной нижней губы стекает большая красная капля. — Ты бы не обратила на меня внимания…

— Ты идиот? — серьёзно спрашивает йорни, приближаясь к его лицу почти вплотную. Она знает, что вид йорнов, особенно вблизи, пугает людей.

Но случай явно не тот. Ифер подаётся вперёд и целует её. Йорни чувствует сладко-солёный вкус крови.

— Идиот, да, — выдыхает он прямо в её губы. — Теперь можешь убить.

Она не знает, что делать.

— Придурок какой-то, — шипит Айрин, и, чтобы отомстить за растерянность, коротко бьёт растянутого на столе ифера в живот. Сама удивляется тому, что удар выходит даже не в четверть силы. Ифер тоже это понимает и улыбается. Хрипит — всё равно ведь больно — и улыбается одновременно.

— Меня зовут Стефан. — Он ещё раз тянется вперёд и касается губами её губ. — Прости, ты забыла отодвинуться.

Она в досаде отстраняется, чуть ли не отскакивает в сторону. Стефан роняет голову на доски и закрывает глаза. Мир вдруг становится тусклым.

— Ты… ты будешь работать на нас?!

— Да, конечно, — без особых эмоций отвечает он. — Но при условии, что моим куратором будешь ты, Айрин.

— Да щас, — закатывает глаза йорни. — Я в науках — как гел в копытах.

— Это неважно. Я буду понимать за нас обоих. А если откажешься — убивай сразу. Ты же видишь, что не сломаюсь.

В голове у Айрин настоящая каша. Она снова подходит к столу, дотрагивается до щеки Стефана. Он поворачивает голову. Взгляд насмешливый и… нежный, чтоб ему пусто было. Он не сломается. Скорее помрёт. Ломаются все — рано или поздно, но Айрин хочет верить, что перед ней исключение, и верит.

— Поговорю с Клайвом, — через силу говорит йорни. — Если он не даст добро, я просто сверну тебе шею, недоумок.

Ей хочется, чтобы ифер испугался, начал юлить, предлагать какие-то обходные пути — он видел Клайва, говорил с ним и не может строить иллюзий по поводу Клайвового отношения к ультиматумам от букашек. Ей хочется, чтобы Стефан ещё раз назвал её по имени.

— Даст, куда он денется, Айрин. — Он смеётся глазами. — Я выращу тебе самые красивые и сильные крылья, какие только смогу.

Отвязанный, ифер не может подняться на ноги, не то что идти. Йорни относит его на лежанку и даёт воды. Айрин уверяет себя, что это ничего не значит. Просто грех разбрасываться уникальными специалистами.

Клайв соглашается на всё, даже не дослушав странное условие до конца.

***

Паола

Воронок рысил ровно и мягко, словно не замечая двойной ноши на своей спине. Могучая всё-таки животина. Фирс успел заменить стёртые и выщербленные (а от передней левой осталась только половина) подковы, и копыта бодро цокали по каменистой тропке, иногда лихо брызгая искорками. Похоже, Воронку нравились спецэффекты и новая «обувка».

Размытая, сложной формы тень вытянулась далеко вперёд: они ехали почти точно на восток, оставляя Трещину по левую руку. Оттуда же, с севера, задувал колючий и мерзкий ветер. Ветер смутно вонял чем-то ещё — тревожным, страшным, неотвратимым, но проверять было ещё страшнее.

— Скажи, Берти, а можно ли чему-то научить других, если сам не умеешь?

Айрин выбрала ехать позади, поэтому вопрос буквально ударил в спину.

Берт пожал плечами, стараясь не дёрнуть повод уздечки. Он ждал совершенно других вопросов. Ждал и боялся до дрожи, до влажных ладоней.

— Наверное, — ответил. — Гелов учат машины. Ну, как я знаю, — добавил чересчур поспешно. — Умеют они учить? Можно так сказать про машину?

Айрин промолчала, только крепче стиснула на его талии исцарапанные, не слишком чистые руки.

Цоканье подков сменилось глухим стуком: они выехали на неширокий луг.

— А что? — не удержался Берт от уточнения. Сердце стучало в ритме конской поступи.

— Н-ничего. Просто интересное твоё мнение, Берти. Бросим жребий, кому в Грааль лезть.

— А почему не вместе?

— У второго будет шанс помочь, ежели чего. Или хоть расскажет остальным, что случилось.

— Не надо жребия, Айрин. Я полезу. А ты вернись к своему Стёпе, хоть он и поц, как Джек говорит.

Она вдруг перехватила повод и натянула, останавливая коня.

— Ты чего?!

Айрин соскользнула с крупа Воронка на землю и стянула Берта. Развернула к себе, как куклу.

— Я не вернусь к нему. Я долго думала, вспоминала что было и чего не было, снова думала. Не вернусь.

— Но поч…