Остаться человеком

— Таль, — начинает. — Даже не знаю, как сказать. Я бы вообще этого здесь не рассказывал, но… обстоятельства серьёзные. Лучше тебе знать.

Райтер подходит, садится рядом, берёт мою руку. Смотрю тревожно.

— Гентер поведал, что произошло с Мантиро. Была какая-то закрытая правительственная вечеринка, алкоголь, курево — все дела. Ну, можешь себе представить.

Киваю. При чём тут Мантиро? Мурашки ползут по спине, ощущение чего-то непоправимого.

— Так вот, на самом деле этот замятый скандал — вовсе не скандал, скорее сенсация, перепугавшая всех вокруг. Шумихи удалось избежать громаднейшими усилиями. Таль, на вечеринке у госпожи Мантиро начались мутации. Гентер раздобыл снимок… поверь, тебе лучше не видеть.

— Сигаретный дым? — шепчу, ощущаю, как губы и руки перестают слушаться.

— Похоже. Её изолировали; как ты знаешь, Корнель с Уиллой ездили улаживать, спустя несколько дней всё вернулось в норму. Не в курсе, толи что-то кололи, или само прошло. Похоже, первые колонисты зачем-то влезли в гены. После того, как Уилла подкараулила тебя в машине, мы попытались раздобыть несколько образцов крови. В частности, у дружка твоего Халира, чем сильно напугали его.

— Если бы Тарин прознал, его могли бы счесть чуть ли не шпионом, — киваю. — Но он же курит, и ничего?

— Возможно, не у всех проявляется, возможно, под влиянием каких-нибудь дополнительных факторов. Мантиро же тоже не просто так послали. Едва ли рисковали бы, будь вероятность высока.

— Господи… — бормочу.

— У Халира не нашли никаких отклонений. Раздобыли ещё образец крови аристократки, и снова мимо. Месяц подбирались к Мантиро, Гентеру через свои какие-то связи удалось заполучить пару капель её крови. Таль, обычная кровь, ничего, в чём можно было бы заподозрить мутации.

— То есть то, что мою изучили от и до, тоже не аргумент?

— Уилла-два осталась удовлетворена результатами. Значит, они тут знают, что искать. Мы-то думали, за столько поколений вообще маловероятно доказать, что ты потомок.

— Да, проверяли же общий процент совпадений генов.

— Получается, здесь есть какой-то способ точно выявить. Выходит, послали бы не тебя — потеряли бы агента и не знали бы, в чём причина.

Забираю руку, поднимаюсь, подхожу к зеркалу. Не могу избавиться от ощущения, что вот сейчас начну покрываться чешуёй. Или ещё что-нибудь вырастет, чего мне лучше не видеть. Тентакли какие-нибудь? Истерически хихикаю. Боже, какой кошмар… Как там говорил Антер… Зараза…

— Таль… — подходит Райтер. Оборачиваюсь, не могу скрыть ужаса. Обнимает:

— Мы все тебя любим, ты же знаешь. И потом, точно ведь ничего не известно, может, всё давно уже растворилось в обычной крови. Это таринцы варятся в собственных генах. Я помню то задание в казино, ты же нормально пережила сигаретный дым, помутило немного и прошло.

— Клим… хотел… выяснить, есть ли у меня проблемы? Или вообще — знаю ли я о них?

— Возможно. Информации пока мало, что там к чему.

— Непонятные гены… — говорю едва слышно. — Во мне… Господи! Это учёные что-то натворили?

— Не знаю.

— Я поеду на остров.

— Может, не стоит? — смотрит пристально.

— Нет уж, выясню всё, что знает Клим!

— Успокойся. Потом решим.

— Боже мой… Антер…

— А вот ему, думаю, точно до отъезда знать не надо. Мало ли, как воспримет.

— Я скрывать не собираюсь.

— И не скрывай, только дома.

— Господи, он же ненавидит местных…

— Выберетесь — расскажешь.

— Думаешь, я смогу, как ни в чём не бывало?

— Сможешь, — заявляет. Я бы не была так уверена.

— А может наоборот, легче улетит отсюда? Ты бы видел, с каким отвращением он говорил о таринках, как расстроился, узнав, что я на самом деле имею таринские корни…

— А вдруг он только за тебя и держится, как за якорь? Выбьешь почву из-под ног, и что дальше?

— Он свободы всегда хотел. Вряд ли расхочет.

— Решай сама. Я бы подождал.

Молчим какое-то время, никак не могу в голове уложить. Оглядываю спальню, кровать, буквально ощущаю, как реальность осыпается битыми осколками, расползается рваными нитками. Не собрать.

— Мне уйти? — словно издалека доносится. Киваю неопределённо. Райтер поднимается, открывает дверь. Оглядывается на пороге:

— Точно не хочешь, чтобы я с тобой побыл?

Тому, с кем я хотела бы это разделить, чью поддержку ощутить, лучше ни о чём не знать. А остальное не имеет значения.

— Боже мой… — бормочу, снова рассматриваю себя в зеркале. Напарник возвращается, кладёт руки на плечи.

— Ну всё же в порядке. Предупреждён — значит, вооружён… и так далее.

— А как же дети…

— Ты что, собралась детей заводить?

— Я хотела замуж выйти! Если Антер не передумает.

— Хотела? — раздаётся родной голос от двери. Видимо, услышал, что открыли, решил заглянуть. Райтер убирает руки. — Почему "хотела"?

— Антер! — бросаюсь к нему, может, в последний раз обнять. Может, потом снова начнёт передёргиваться. Райтер понятливо выходит, тихо прикрывает дверь.

Ощущаю, как из глаз начинают катиться слёзы, только не разуверяйся в судьбе, пожалуйста! Не думай, что нормальная жизнь тебе не дана, что во всём обязательно какой-нибудь подвох…

— Родная… что случилось?