Оставь меня за кадром

– Тряпкой? – воскликнула Мелоди, и ее дыхание участилось, заставляя плечи опускаться и подниматься при каждом вдохе. – Ты оставила… Я осталась одна в Нью-Йорке, окруженная камерами, постоянно как под лупой, а ты сбежала. Ты сбежала, потому что все плохо относились к тебе, но только не я. – Бит никогда еще так не гордился ничем и никем в жизни больше, чем Мелоди, которая напрямую все высказывала своей матери, не отводя взгляда. – Если хочешь знать мое мнение, то это ты тряпка, потому что прячешься за какой-то детской игрой, обвиняя всех вокруг. Почему бы тебе не написать об этом песню? Если, конечно, ты не слишком боишься выйти на сцену и исполнить ее.

– О, черт, – пробормотал Джозеф.

– О, черт, это действительно что-то с чем-то, – благоговейно произнесла Даниэль. – Мелоди, случайно, не обломает нам все воссоединение, а? А может, наоборот, устроит нам новый интересный сюжетный поворот?

Бит покачал головой. Он не мог отвести глаз от Мелоди. Оттого, какой храброй она себя показала, у него защемило в груди.

– Она сейчас явно не думает о воссоединении, – сказал Джозеф.

В гостиной воцарилась тишина, и музыка была приглушена на фоне спора, происходящего между Триной и Мелоди. Бит вздохнул, борясь с желанием вынести Мелоди из дома и увезти ее куда-нибудь далеко-далеко. Он подавил свой порыв, встал у нее за спиной и начал ждать малейшего знака на случай, если ей нужна будет помощь.

Внезапно Бак нарушил неловкое молчание:

– Черт возьми, Трина точно не боится выступать на сцене. Она все время поет для нас.

– Ого, – сказала Мелоди, оглядевшись по сторонам. – Так же круто, как на Мэдисон-сквер-гарден?

У Трины задергался глаз.

Бак cнова попытался разрядить обстановку:

– Трина, почему бы тебе не спеть что-нибудь для нас прямо сейчас? – Он помахал кому-то в другом конце комнаты, какому-то безумному парню с татуировкой в виде знака мира. – А как насчет «Кожи знаменитости» группы Howl? Тебе же нравится эта песня.

Женщина протянула Баку гитару, и он сыграл несколько нот.

– Почему бы тебе не спеть что-нибудь из репертуара Steel Birds? – предложила Мелоди.

По залу пронеслись громкие вздохи, а музыка полностью смолкла.

Мелоди оглядела толпу, которая собралась вокруг них.

– Что?

Бак кашлянул в кулак.

– Мы не… не играем их песни здесь, и о группе тоже нельзя говорить, – сказал он, потерев подбородок. – Это своего рода требование, чтобы оставаться здесь.

– А-а-а… – произнесла Мелоди, поджав губы. – Значит, у всей этой свободной любви и беззаботной жизни есть границы. На самом деле у вас тут все берут под козырек, чтобы тебе жилось спокойно. – Мелоди, казалось, наслаждалась той правдой, что ей открылась. Ее грудь начала вздыматься быстрее, а в глазах появился блеск. – Ну, я здесь не живу, и до сегодняшнего дня эти люди даже не подозревали о моем существовании, поэтому я не обязана следовать правилам.

Мелоди резко взяла гитару у Бака и покинула образовавшийся круг людей. Она подошла к пьедесталу, у которого стояла Трина, и попыталась забраться на него, но потерпела неудачу. Она была слишком маленького роста. Бит сразу же побежал к ней и спустя пять секунд уже был готов поднять и поставить ее на пьедестал. Однако, прежде чем он смог дотянуться до нее, она потрясла его до глубины души, совершив безупречный прыжок, будто перед ней стояла тумба для профессиональных прыжков из спортзала.

– О! – воскликнула Мелоди, развернулась и открыла рот. – Я сделала это!

У Бита в груди все затрепетало.

– Следующий шаг – двухлетний абонемент в спортзал.

– Нет уж, только через мой труп.

Смех Бита оборвался, когда она сыграла несколько нот.

– Подожди. Ты умеешь играть на гитаре? – спросил он, его глаза были на уровне ее живота.

– Я училась наоборот, – прошептала она дрожащим голосом.

Он повторил вслед за ней:

– Наоборот… Это как?

– Это значит, что чем больше я брала уроков игры на гитаре, тем хуже у меня получалось. С тумбой все вышло как-то получше.

– Понимаю.

– Я вспомнила, что сказала твоя мама по поводу света софитов. Но сейчас, когда все смотрят на меня, я уже жалею, что поднялась сюда.

– Я в тебя верю, – сказал Бит, сжав ее талию. – Ты просто сразишь всех наповал.

Ее пальцы пробежались по паре струн, и эти ноты были прекрасно ему знакомы.

– Ты говоришь это только потому, что ты мой лучший друг.

Неужели это то самое чувство, когда ты на сто процентов готов умереть за кого-то? Краем глаза Бит заметил мигающий красный огонек камеры, и, честно говоря, в тот момент ему было на него плевать.

– Ты тоже мой лучший друг, Персик.

– Достаточно лучший, чтобы спеть со мной?

Он вдруг забыл, как дышать.

– Достаточно лучший для чего угодно.

Мелоди повертелась из стороны в сторону и сделала долгий прерывистый выдох.

– Ладно, начинаем, – сказала она, и, к полному изумлению Бита, издаваемый ею звук перешел в рычание, а вступительная строчка вырвалась из нее таким громогласным рыком, что была достойна аншлага на стадионе.

– Ты не сможешь попасть в рай, устроив такой ад!