Оставаться живым

Стандартная тоска и гниль,
Где б ни был ты. На Елисейских
Полях вовсю клубится пыль.
Ход изменить бы дел житейских.

Опять купил порножурналы
В киоске авеню Ваграм.
Я как в плену у ритуала.
Так, близясь к рельсовым путям,

Незрячий палкой землю бьет.
Так лодочник гребет в тумане,
В такой же западне растет
Цветок, оставленный в чулане.

Ночь, и под сеткой дождевой
Движенье стихло постепенно.
Пуст город, улицы его
Теперь напоминают вены.

* * *

Спокойствие вещей не просто, и, похоже,
В нем дружелюбья нет;
Ничто их не берет, ничто их не корежит,
Как нас - теченье лет.

Они - свидетели горчайших тайных крахов,
Изъянов, скрытых в нас;
Они приобрели всех наших болей, страхов
И тусклых душ окрас.

Нам искупленья нет: с вещами слишком сходны,
Плывем, куда несет.
Ничто не облегчит нам маеты бесплодной,
Ничто нас не спасет.

По их подобию творимые вещами,
Чрез них мы и живем -
Но где-то все же спит в нас память о начале
Божественном своем.

* * *

Легкие изнутри
К горлу всплывают, будто
К свету дня пузыри:
Боль уходит под утро.

Слышу воющий страх
Там, под кожей, ночами:
Это сердце впотьмах
Рвется к солнцу толчками.

* * *

Проходит ночь по мне чудовищным катком,
И беспросветных утр мне тусклый свет знаком,
Я знаю, как врасплох нас немощь застает,
Редеет круг друзей и жизнь все карты бьет.

Погибнуть от своей руки придет пора.
«В сраженье изнемог»,- так скажут доктора.

* * *

Нет, не то. Стараюсь быть в форме на все сто. Я умер, может быть, но этого не ведает никто. Наверно, что-то надо делать, не знаю только что. Никто совета мне не дал. В этом году я сильно сдал. Я выкурил восемь тысяч сигарет. Головная боль - вот для беспокойства предмет. Ответ на вопрос «как жить?» что-то сложен слишком. Об этом ничего не отыскал я в книжках. Есть люди, а порой - лишь персонажей вереница. С годами и тех, и других я забываю лица.

Как человека уважать? Завидую ему я все же.

* * *

Это было в Альпах, на туристической базе; она
Оказалась грустна и гнусна.
Мы там проводили каникулы - я и сын,
Которому стукнуло десять лет.

Дождь все капал и капал вдоль мокрых стен.
Внизу молодежь затевала любовные игры.
Мне не хотелось жить, я все думал о самом последнем миге,
О том, что нечего больше искать,
О том, что хватит придумывать книги
И вообще пора завязать.

Дождь все падал и падал, как занавес после спектакля,
За окнами - сырость и муть.
С чем здесь бороться? Такое чувство, будто просачиваешься, за каплей капля,
Прямо в могилу: здесь пахнет смертью и на сердце - жуть.

Вот и зубы мои так же выпадут, ибо судьба -
Есть судьба, и худшее только еще примеривается, выбирает.
Подхожу к стеклу, вытираю капли со лба.
За окном темнеет, и мир вокруг вымирает.

Квинтэссенция тоски

Белая комната, слишком натопленная, со множеством батарей (немного похожая на аудиторию в техническом лицее).

В окнах вид на современный пригород, панельные дома, полуиндустриальный район.

Нет никакого желания выходить, но сидеть в комнате - смертельная скука.

(Партия давно сыграна, и если еще тянется, то по привычке.)

Транспозиция, контроль