Осточерчение

об исчерпанной милости ману узнаёт по тому, как вдруг
пропадает крепость питья и курева, и вокруг
резко падает сопротивленье ветра, и лучший друг
избегает глядеть в глаза, и растёт испуг
от того, что всё сходит с рук.

в первый день ману празднует безнаказанность,

пьёт до полного забытья,
пристаёт к полицейским с вопросом, что это за статья,
в третий ману не признают ни начальники, ни семья,
на шестой ему нет житья.

«ну я понял – я утратил доверие,

мне теперь его возвращать.
где-то я слажал, ты рассвирепел и ну меня укрощать.
ну прекрасно, я тебя слушаю —
что мне нужно пообещать?»
«да я просто устал прощать».

ману едет на север, чеканит «нет уж»,

выходит ночью на дикий пляж:
всё вокруг лишь грубая фальшь и ретушь,
картон и пластик, плохой муляж;
мир под ним разлезается словно ветошь,
шуршит и сыплется, как гуашь.
«нет, легко ты меня не сдашь.

да, я говорил,

что когда б не твоя пристрастность и твой нажим,
я бы стал всесилен (нас таких миллион),
я опасен, если чем одержим, и дотла ненавижу,
если я уязвлён,
но я не заслужил, чтобы ты молчал со мной как с чужим,
городил вокруг чёртов съёмочный павильон —
не такое уж я гнильё».

«где ты, ману, – а где все демоны,

что орут в тебе вразнобой?
сколько надо драться, чтобы увидеть,
что ты дерёшься с самим собой?
возвращайся домой
и иди по прямой до страха и через него насквозь,
и тогда ты узнаешь, как что-то тебе далось.

столько силы, ману, – и вся на то,

чтобы только не выглядеть слабаком,
только не довериться никому и не позаботиться ни о ком, —
полежи покорённый в ладони берега,
без оружия, голышом
и признайся с ужасом, как это хорошо.
просто – как тебе хорошо».

30 января 2013, Гокарна, Карнатака

Невыносимо